Север

Селин Луи Фердинанд

Ничто так просто в мире не проходит!

Этот пес вовсе не был таким уж прожорливым! нет!.. но ему часами приходилось таскать на себе мерзкого старикашку, который не давал ему жрать… не удивительно, что силы бедной твари были на исходе!.. что же касается котелков, то я для себя уже все решил! воспользуемся сигаретами!.. я не собирался стесняться!.. раз уж здесь был шкаф Харраса!.. и раз уж я лазил туда ради Крахта… то почему бы и другим не попользоваться?… будь что будет!.. а как насчет кухарок с фермы?… им ведь тоже хочется покурить!.. а наши шалуны из хлева?… тоже не прочь!.. а бакалейщица?… а сельский полицай?… все!.. и Кретцер, и его мадам!.. я ведь мог сделать людей счастливыми!.. дело, конечно, деликатное, но неизвестно, вернется ли вообще этот грязный шут Харрас из своей затянувшейся погони за тифом! да он и сам бы сразу все понял… уверен, если бы он оказался под этими летавшими наверху поездами с бомбами, он бы действовал точно так же!.. чертов пропойца!.. представляю, как бы он сейчас вернулся в Грюнвальд к своим барышням teleftinken попить фруктового соку! все охвачено огнем!.. весь горизонт! зеленое… оранжевое… желтое пламя… а там наверху, в облаках, клочья сажи… в нашу сторону… они сыплются на нас… эти клочья гнева… конечно же, Харрас в курсе… черт бы его побрал!.. в курсе того, что уже ничего не осталось от его Obergesundt'a! и даже вооружившись пинцетом он не найдет теперь там своих fr"aulein!

и финнов, и телохранителей… все они отправились в преисподнюю… есть над чем посмеяться!.. ооах! а для нас самым важным пока было подняться к себе и найти дверь на ощупь… мы ведь находились в «необороняемой зоне»: полная светомаскировка!.. ни одной спички!.. однако во всех комнатах у них были свечи, я же видел свет под дверями… они готовили там себе хавку… пахло рагу… должно быть, они готовили себе еще и кремы, так как я чувствовал запах карамели… конечно, за столом они всего этого не ели!.. всюду, во всех странах, где идет война, еда – это главная проблема… никто не видит того, что другие жрут и пьют… рацион детишек урезается, чтобы папаша мог попить кофе с молоком… в Безоне [143] я выписывал «дополнительное молоко» детям «младше четырех лет», но никто из них никогда не получил ни капли… их мамаши тоже не терялись, пользовались карточками… забирали все самое вкусное, отправляли сопляков поиграть во двор, в полном одиночестве выставляли на стол бутыль, сырку, хлебца, и все сжирали!.. ни запаха, ни свидетелей! как людоедши!.. всюду, во всех странах, где идет война, вам придется действовать, как индеец сиу, с кошачьими терпением и сноровкой, чтобы застукать людей за жратвой… лично мы ни разу не видели, как они питаются… просто какие-то чудеса! а худыми тут были только мы и Яго… этого было вполне достаточно для одной деревни… убедительные примеры воздержания… и что за лицемеры собрались тут в замке, на ферме, в хибарах! способы лицемерия подобны манере говорить: у каждого свои слова, свои обороты… лицемерие бошей просто пугает, особенно когда видишь их грандиозные демонстрации, массовые шествия и слышишь гавканье их начальников, охваченных безумным энтузиазмом: "uber alles! зато в семейном кругу они изнуряют себя mahlzeit'ом, стараясь показать, что питаются лишь видимостью супа, продолжая при этом вопить… громче! еще громче!.. heil! heil!.. портрет Гитлера висит высоко на стене: идол, тонкие усики, тонкие губы, никакого намека на улыбку… и только уже после mahlzeit'a каждый из них поднимается к себе, чтобы сварганить что-нибудь лично для себя… об этом свидетельствует и то, что среди них не было ни одного худого… совершенно очевидно, что и наша покровительница Мария-Тереза тоже ни в чем не нуждалась и питалась далеко не одними сластями!.. надеюсь, что Лили сумела выпросить у нее какие-нибудь «остатки» для Ля Виги и меня… мне частенько приходилось видеть собрания дам, которые любят вращать столики, читать по рукам, предсказывать будущее, ужасно чувственных особ… и где бы это ни происходило: в Лондоне, Нейи, Нью-Йорке, Дакаре, – все они были безумными лакомками… конечно, им нравилось, когда их щупали за задницы, но еще больше они любили сандвичи и горы печений… причем запивали все это они таким количеством портвейна, джина, скотча, что обычно поднимались из-за своих вращающихся столиков совершенно раздувшимися и распухшими… испуская отрыжки и газы… вопреки всяким приличиям… изо всех отверстий…

143

Селин работал врачом в диспансере в Безоне с октября 1940 по июнь 1944 года.

Конечно Лили никогда не пьет, я ее знаю… и она наверняка подумала о нас… мы поднимаемся… находим нашу дверь… Лили там… одна… она нас ждала…

– Ну что?… как там?… что она сказала?

– Кто?

– Цыганка…

– Она заставила говорить стол…

– Ну и как?

– Она увидела тебя и Ля Вигу в очень мрачном… и очень большом доме…

– И это все?

– Доме с решетками…

– А почему она нас выгнала?

– Она не хотела при вас говорить…

– Ты думаешь, это женщина?

– Я не уверена… завтра мы снова ее увидим… их кибитка стоит в парке… она должна вернуться за стульями, так как стулья Марии-Терезы все нуждаются в починке, и стулья старика тоже… то же самое и на ферме, напротив…

На Лили можно положиться… она подумала и о нас… в корзинке полно сандвичей!.. и не с «эрзацем», как в Берлине, а настоящих, с маслом! еще и тартинки с гусиной печенкой… уверен, у них было все, что нужно!.. но откуда?… пока непонятно… хотя я и догадывался… все благодаря обмену… мы приложили старания и раздобыли у бакалейщицы искусственный мед и хлеб, а в Tanzhalle – похлебку в обмен на сигареты… если отбросить в сторону ложную скромность и регулярно лазить в шкаф Харраса, то мы тоже ни в чем не будем ощущать недостатка… в сложных, и особенно исключительно сложных, обстоятельствах всегда очень важно найти нужного человека, который в вас заинтересован, даром ведь ничего на дается… «дайте мне рычаг и я переверну Землю!» – воскликнул некогда Архимед… принесите обделенному курильщику то, чем он набивает свою трубку, и он притащит вам Ле Аль [144] … обделенный курильщик способен на все, он всегда найдет или украдет для вас то, что нужно… В шкафу Харраса табака было по меньшей мере года на три… на десять лет – «Нэви Кат» и «Крэвен»… на шесть месяцев – «Лаки»… я уже представлял, как мы все разжиреем… правда они могли готовить нам разные подлости… калека, Крахт, Изис и остальные!.. ведь в их планы входило вымотать нас до такой степени, чтобы мы больше не рыпались… неужели невозможно договориться? если вам удастся найти хоть какой-то компромисс, вы можете получить передышку… а у нас все-таки был склад Харраса… людям надоедает все, даже самые сногсшибательные коктейли… а вот к табаку это не относится!.. они без него просто не могут жить!.. перед казнью обычно предлагают на выбор… ром?… табак?… сигарета всегда побеждает… в общем, я понимал, что, приложив определенные усилия, мы прекрасно сможем обойтись без карточек… однако если им вдруг покажется, что мы пытаемся их провести, тогда они точно изойдут на дерьмо… в этом случае уже ни за что ручаться было нельзя… следовательно, нам уже сейчас надо было искать способ, как отсюда свалить… не дожидаясь, пока они решат с нами как-нибудь расправиться… конечно, у меня были кое-какие мысли… две… три… четыре… я не так уж хитер, но догадлив… и не страдаю от излишней самоуверенности… я взвешивал все за… против… уже несколько месяцев… не вводя никого в курс… ни Лили… ни Ля Вигу… будущее покажет! между тем, меня очень волновало, о чем они могли тогда говорить… сначала в нашей убогой башне, а потом там наверху, у наследницы? вряд ли они только задавали вопросы столикам!.. они ведь неплохо перекусили, о чем свидетельствовали слоеные печенья с клубникой, паштет из гуся, сардины, белый хлеб… все это Лили припасла и для нас… а у них там всего было, кажется, раз в десять больше!..

144

Район в Париже, где раньше располагался Центральный рынок.

– А что делала цыганка?

– Это был не стол, а круглый столик на одной ножке!.. и она его шевелила то одной ногой, то другой…

– Что же отвечал столик?

– Одно и то же!

Что нам с Ля Вигой предстоит пройти сквозь пламя, а потом – еще раз сквозь пламя! после же мы будем заключены в большом совершенно темном доме… совсем темном и с решетками.

Что касается пламени, то достаточно было только

посмотреть вокруг!.. в любом направлении!.. и все эти эскадры, что одна за другой надвигались с востока и с севера, собирались сбрасывать на эту местность вовсе не печенье!.. достаточно было просто прислушаться к этому постоянному дребезжанию пола, стен, потолка, чтобы понять, какое будущее нас всех ждет! это уже ни для кого не было секретом!.. сыпавшееся с «крепостей» драже способно было перепахать и все борозды, и свеклу, и нацистов в придачу! все местные дворянчики, старые девы, ландрат со своими браслетами, все эти якобы вольнонаемные работники и bibel'и очень скоро могли отправиться на небеса!.. никто не сомневался в том, что нам уготовано… это доносили до нас порывы ветра, как будто нарочно все время дувшего в нашем направлении… дым цвета охры… иногда черный… дым от чего?… лесов?… каменноугольной смолы?… заводов?… самолеты уже не стеснялись, летали туда-сюда совершенно свободно… теперь по ночам их огни светились и мигали, и я не сомневался, что как только они полностью покончат с Берлином… они примутся за Моорсбург… обрушат там все фасады!.. просто из местного замка и всего прочего тут у них получился бы слишком маленький кратер… было ясно, что очень скоро в великом Рейхе уже ничего не останется, даже этой долбаной Пруссии и Бранденбурга!.. так что гадать тут было не о чем!.. и цыганка со столиками тоже была не нужна!.. эта якобы женщина!.. в общем, нам нужно было отсюда сваливать, черт бы их всех побрал! но как?… пока же к нашим услугам были спиритизм и печенье… Мария-Тереза предложила Лили брать в библиотеке старика все, что она хочет!.. дверь рядом с ее гостиной… я видел, что взяла Лили… всего Поль де Кока… всего Мюрже… а для нас с Ля Вигой – серьезное чтение!.. «Ревю де Де Монд» за семьдесят пять последних лет… «Жизнь звезд» Фламмариона… все женщины, вместе с цыганкой, помогали принести ей эти книги сюда, а потом раскладывали их по номерам и датам… в результате наша башенка приобрела вполне приличный вид… забавно, но у нас было время все это прочитать!.. романы, эссе, критику, речи… после этого я с еще большей уверенностью могу утверждать – я окончательно в этом убедился – что все короли, депутаты, министры изрекали во все времена одни и те же глупости… очень редко то там, то тут мелькнет что-то неожиданное… чуть менее тупое… а романисты, те и вовсе, все как один пишут одинаковые романы, более или менее закрученные, более или менее извращенные, иногда добавляя чуток педерастии и в беспорядке перемешивая яды, браунинги… стоит все это просмотреть, чтобы прийти к некоторым любопытным умозаключениям… в общем, достаточно прочесть одного Таллемана, [145] там вы в сжатом виде найдете все: бабки, преступления, любовь… меньше чем на трех страницах… не менее очевидно вам станет и то, что все критики в любых журналах все время попадали пальцем в небо, постоянно ошибались на все сто процентов, из века в век… им почему-то нравится исключительно дерьмо, и чем ближе произведение к нулю, тем больше оно их сплачивает… безумцы! они офигевают, надсаживаются, вопят от восторга! падают на колени!.. нет, журналы из библиотечных фондов никогда не утратят своей актуальности… вечный Суэцкий канал… вечные двадцать неизбежных войн!.. вечная постоянно возрастающая гуманность… и постепенно у вас пропадает всякое желание что-то читать, что-то узнавать, ибо вам все уже известно заранее…

145

Гедеон Таллеман де Рео (1619–1690) – французский мемуарист.

Я постоянно говорю вам о жратве, но не подумайте только, пожалуйста, что я так уж прожорлив!.. отнюдь!.. просто из-за того, что мы плохо питались, я боялся, что мы ослабеем и окончательно здесь застрянем… мечтать о бегстве – это прекрасно! а если у тебя ноги подгибаются?… как это и произошло чуть позже, в Дании… после тюрьмы… вот там они меня едва не доконали… два года, что я там отсидел, стоили всех ста… там есть такие мастера своего дела, от охранников до технического персонала, которые заставят вас отсидеть сто лет даже меньше чем за два года…

В Цорнхофе, хоть и на костылях, но я все же еще мог ходить, и не так уж плохо… а вот после тюрьмы уже не мог… но я и не думаю жаловаться… я встречал людей с раком прямой кишки, так вот они все были ужасно агрессивны… тайные агенты, раздражительные лягавые… и их можно понять!.. и я мог бы вести себя точно так же… постоянно доставать своих читателей… «Да он еще и кощунствует, надо же!.. он что, все еще не сдох?… этот жуткий монстр!..»

Нервозность и отсутствие терпения у многих людей являются результатом того, что они просто не читали «Ревю де Де Монд» за последние сто лет… иначе бы до них дошло, что в ходе истории бывали примеры еще в тысячу раз худшие!.. в тысячу раз более злобных, по-настоящему законченных сволочей!..

А там, в Цорнхофе, в Бранденбурге, о которых я веду свое повествование, все вокруг продолжало сотрясаться, и нам это уже порядком надоело, но не тут-то было! это были всего лишь бандерильи!.. самое серьезное еще только готовилось… да мы и сами чувствовали, что час расплаты постепенно приближается… все ведь началось еще на Монмартре, и далее: Сартрувиль, Ля Рошель, Безон, Баден-Баден, Берлин…

Стоит ли рассказывать Лили о том, что произошло на ферме?… о прыжке Изис?… про ревнивого калеку? его припадок?… ружье?… нет!.. или все же?… позже… она принесла нам сверху, от наследницы, еще и красивый подсвечник с пятью ветвями… но только одну свечу… света от нее было немного, но боюсь, что снаружи, из парка, и этот свет могли заметить…

– Как ты думаешь, Ля Вига?…

И как раз в эту минуту, как бы в подтверждение моих опасений, раздается звук рожка… наверняка, это Хьельмар!.. рожок ведь только у него!..

– Светильник, Ля Вига!..

Нас засекли… прыжок… Ля Вига задувает свечу… кто-то кричит!.. это зовут нас… из парка…

– Franzosen!.. franzosen!..

Им нужны мы… ну так пусть поднимаются!.. а может быть, это не Хьельмар?… теперь барабан! дрррррр!.. все-таки это, должно быть, он?… он что, не хочет сюда подниматься?… боится?… тогда мы сами пойдем туда, черт! я, Ля Вига… но не в темноте же!.. со свечой, по лестнице… а это, наверняка, еще больше выведет их из себя…

– Зажги-ка ее снова!..

Нужно сказать, что спуск там был очень опасный!.. даже если идти со ступеньки на ступеньку… и со свечой…

– Давай скажем этому придурку, чтобы он поднимался сюда сам! погаси!

Я широко распахиваю дверь… да это же Хьельмар!.. с пастором… чего им надо?…

– Schl"ussel! schl"ussel!..

Ему нужен ключ… какой еще ключ?… он показывает мне запястье пастора, его наручник… куда же я его дел?… я вспоминаю: точно, я положил его себе в карман, пока они вдвоем храпели… но где же он?… я перетряхиваю всю свою одежду… энергично… выворачиваю все карманы… ах, вот он!.. удача!.. я протягиваю его ему… пусть снова посадит его на цепь… ан нет!.. ну-ка, спичка!.. надо взглянуть на их рожи… да, это они!.. пастор – все еще в своей панаме и сетке пчеловода… Хьельмар – в портупее, с барабаном, рожком и в каске с пикой…

– Nun gut! тогда ладно!

Он запихивает ключ в карман… вслед за наручником и цепью… так он все потеряет!.. на нем же одни лохмотья… дырявые лохмотья…

Но он меня успокаивает…

– Er braucht nicht!.. они ему больше не нужны!

И объясняет мне…

– Er kommt mit!.. он идет со мной!

Тем лучше!.. тем лучше!..

И действительно, они уходят… все просто!.. два, три шага!.. и исчезают… а тьма в нашем подлеске, можно сказать, кромешная… только наверху светятся и поблескивают облака… в лучах сотен прожекторов и отсветов далеких взрывов… на севере… на востоке… но в нашем парке ничего не видно… хоть глаз выколи… два… три шага… и вы чувствуете, как вас буквально обволакивает темнота… а вы все еще пытаетесь тут кого-то найти… но кого?… вы и сами уже не помните… я слышу их последние слова…