Северная Академия. Претендентка на гильотину
Шрифт:
Мади, не теряя времени, вновь склонилась над своим блокнотом и стала фиксировать новые факты в поведении подошедших к нам объектов. Следовало проверить: могло ли приворотное зелье магически влиять не только на Габриэля, но и на Самиру — заказчицу приворота.
Изучающе разглядывая, то сосредоточенно строчившую в блокноте заметки Мадину, то заносчивую Самиру, мы с Ифой и Мэттью задумались о возможных причинах такого резкого изменения поведения нашей сокурсницы, перенявшей отвратительные манеры своего кавалера. У меня стали зарождаться серьезные опасения: не коснется ли такая же
От нашего исключительно научного интереса к своим персонам Габриэль и Самира опешили, отчего спеси в их внешнем виде поубавилось.
— Габи, ты что-то хотел спросить? — подчеркнуто фамильярно поинтересовался у позера Брайан, при этом накрыв лежавшую на столе мою руку своей.
Капитан явно демонстрировал своим жестом, что я нахожусь под его защитой. Сердце подпрыгнуло от радости, а по телу разлилось удивительное тепло. Я вдруг ощутила себя в полной безопасности, желание прижаться к сидевшему рядом со мной надежному и сильному мужчине кружило голову. Но мне удалось сдержаться и усидеть на своем месте.
И пока я млела от нахлынувшего на меня счастья, вокруг кипели нешуточные страсти. От неформального обращения Габриэля перекосило, он гневно запыхтел и, встретившись с уверенно-грозным взглядом капитана, также неотрывно пучил на него глаза. Их дуэль взглядов продолжалась минуты полторы. Вокруг нашего стола стала собираться толпа студентов, как нашей, так и Столичной Академии. Даже профессора во главе с ректором тихонько шикнули на своих учеников, чтобы они расступились, давая им обзор. Все присутствовавшие в столовой с любопытством наблюдали за противостоянием капитана и позера. Самира азартно болела за своего кавалера, нервно покусывая коралловые губки и теребя шелковый платочек в руках.
Но изнеженный аристократ не выдержал натиска капитана гвардейцев и сконфуженно отвел глаза в сторону. Самира успокаивающе поглаживала его по плечу, шепча на ушко что-то ласково-ободряющее, а затем, видимо, решив взять на себя партию первой скрипки, воинственно развернулась к нам и капризно приподняв подбородок, визгливо заявила:
— Айлин, поскольку ты заведуешь крылатыми ящерами, то мы пришли с заданием для тебя!
Я едва удержала на лице собственные брови, которые в изумлении от наглой речи сокурсницы чуть не слетели с моего лба. Сами, видимо, решила, что статус девушки самого задиристого позера дает ей право отдавать мне распоряжения! Брайан хотел было уже вскочить и поставить зазнавшуюся девицу на место, но его опередил деловитый комментарий Мадины.
— Очень интересная метаморфоза! — даже не поднимая на сокурсницу глаз, проговорила моя соседка, делая очередные пометки в блокноте. — Так, так, так! Интересно, на какой стадии эксперимента трезвое восприятие реальности и, в частности, собственного кавалера у нашей Сами дало сбой?
В голосе Мади было столько сочувствия к обсуждаемой девушке, что Брайан, решив, что у него не получится так виртуозно охарактеризовать ухудшение мозговой деятельности Самиры и поставить ее на место, сейчас же успокоился и продолжил наблюдать за парочкой уже молча. Самира, поморщившись, приняла
— Так как зверюги беспрекословно подчиняются только тебе, то ты обязана отдать нам с Габриэлем в услужение пару ящеров: Опасного и Тучку! — не терпящим возражения тоном распорядилась преобразившаяся сокурсница.
Глава 122
Надо же какие интересные трансформации произошли у нас под носом, а мы и не заметили. Столичные студенты: Корнелия, Белинда, Хезер, Жаклин, Роза, Оливер, Льюис, Роберт, Найджел во время пребывания в нашей академии изменились внешне, причем девчонки успели ухудшить свою внешность дважды. А вот Самире удалось нас сильно удивить. Если внешне она осталась прежней, то внутренне явно испортилась, словно наливное яблоко, идеальное сверху, но с гнилой сердцевиной.
— Крылатый мне нравится больше! Он злее Опасного, и лучше мне подойдет! — недовольно сощурившись, выговаривал Габриэль возлюбленной.
Сами, собрав все свое терпение, на некоторое мгновение замерла, словно считая про себя до десяти, а потом медленно выдохнула.
— У его пары — Смешинки обрублены крылья! Она не может летать! Она бракованная! Дефектная ящерица МНЕ совершенно не подходит! — словно указывая на очевидные вещи, терпеливо объясняла Самира избалованному кавалеру свой выбор ящеров. — Я достойна только лучшего! — провозгласила наша «идеальная» сокурсница.
Габриэль на мгновение задумался, а затем нехотя согласился:
— Ну, хорошо, пусть будут Опасный и Тучка. Но нужно сразу поменять им клички, те, что дала им эта девица, совершенно убогие!
Довольная его согласием, Самира радостно закивала, протараторив:
— Да, дорогой! Ты совершенно прав, — вкрадчиво улыбалась девушка, а затем, повернувшись ко мне, требовательно спросила: — Когда мы сможем забрать своих животных?
— Мда! — обреченно выдохнула Мадина. — Процесс деградации из нормального человека в аристократку, к моему большому сожалению, уже необратим!
По столовой разнесся дружный вздох печали, отчего наша сокурсница покраснела от злости.
— Айлин! — довольно громко зашептала мне на ухо Ифа. — Ты с ней поаккуратнее! Вдруг кроме надменности Сами от своего Габриэля и агрессией заразилась?
— Накинется еще на тебя и кусаться начнет! — озвучил свои предположения Мэтт.
Стоявшие рядом с парочкой студенты Северной Академии, опасаясь нападения, начали быстро отходить, создавая вокруг позера с его подружкой буферную зону. Мы не отрывали взглядов от Самиры, в них было столько сочувствия к сокурснице, что в нем можно было утонуть.
— Понимаешь, Самирочка, — осторожно, словно разговаривала с душевнобольной, начала я. — Ты, наверно, не знаешь, потому что совершенно недавно перевелась к нам в Академию, что мы относимся к животным, как к свободным самостоятельным личностям. Поэтому у нас ими никто не распоряжается! Животные являются нашими друзьями!
Парочка, наверное, с минуту переваривала информацию, которая им явно не нравилась.
— Так и быть, я назову Опасного другом, если он будет мне беспрекословно подчиняться, — по-своему интерпретировав сказанное мной, пошел на «уступки» Габриэль.