Северное сияние ее глаз

Матюхин Александр Александрович

Но море приближается, и я все сильнее и сильнее ощущаю внутри себя желание вновь окунуться в него, утонуть и испытать дикое наслаждение. Море приближается, желание становится невыносимым. Я кричу, не в силах сдержать крик внутри себя. Крик рвет мои легкие, мое горло. Ветер закладывает уши, я не слышу своего крика, но понимаю, насколько он силен. Расставляю руки в стороны, выгнувшись, готовый принять море в эту же секунду!.. Или оно готово принять меня. Ждет.

И когда ударяюсь о воду, мгновенно просыпаюсь…

Которую

ночь подряд я еще несколько минут смотрю в темноту, ожидая, когда придет волна наслаждения. Хочу ее каждой клеточкой своего тела. И понимаю, что это вновь был сон. Всего лишь отраженье моих желаний. А потом уже до самого утра не могу уснуть, потому что, стоит мне закрыть глаза, я вновь вижу море.

Возможно, из-за этого я сильно похудел. Даже Маринка на днях заметила. Правда, отнесла это на счет не проходящего почти неделю кашля, и посоветовала обратиться-таки к врачу. Я отказался и, думаю, что был прав…

Понимаю, что надо думать о чем-то другом, и иногда даже получается, но не надолго. Все время возвращаюсь к воспоминаниям. И особенно ночью, когда остаюсь один на один со своими мыслями. Это невыносимо, но что поделать? Я и впрямь вновь хочу встретиться со смертью.

А вчера с утра впал в какую-то странную кому. Стою перед зеркалом, завязывая галстук, а отражение совсем не мое. В зеркале — тот же самый пейзаж, что и моих снах. Даже с того самого ракурса. А я машинально завязываю галстук, разглядывая игру волн и блики света закатывающегося за горизонт солнца. Изображение было настолько реальным, что, забывшись, я непроизвольно сделал шаг, пытаясь пройти к морю. В результате стукнулся лбом о зеркало. Это и привело меня в чувство.

Ну, когда же все закончится? Единственный выход — смерть? Но не оживу ли снова для того, чтобы опять мучиться в ожидании очередной смерти? Чтобы испытать те чудовищные удовольствия, наслаждения, если хотите? Вот именно, что чудовищные — иначе их никак не назовешь.

А, может, стоит рассказать все Маринке?

…Черт возьми, полчаса назад проснулся!

Долго не мог понять, где нахожусь. Оказывается в ванне, наполненной теплой водой, при выключенном свете со вскрытыми на запястьях венами.

Опять снился тот же сон, закончившийся в момент, когда я ударяюсь о море.

Вскакиваю, поскальзываюсь, падаю в ванную. Локтем больно ударяюсь о край — в глазах вспыхивает бутон яркого цвета. Вода вокруг алая, миниатюрные волны миниатюрного моря (они не могут доставить мне удовольствия, и очень жаль), плещутся о край ванны. Здесь моя кровь. Здесь мои грезы, которые так хочется воплотить в реальность.

Быстро перематываю раны и сразу иду в зал. Под телевизором, в тумбочке, лежат листы бумаги. Нахожу ручку. Иду на кухню. Записываю.

Листы эти станут моей исповедальней, на случай, если со мной что-нибудь случится, а я уверен, что случится. Вот сейчас порезал себе вены, а ведь мог бы и не проснуться, попав прямиком в объятия

желанной пустоты. Хочу ли я этого сейчас? Не уверен. Совершенно запутался. Мертвый человек не знает, как быть… Но желание растет. Секс мне уже отвратителен, и позавчера из-за этого ругался с Маринкой. Все больше и больше хочу скорее уснуть, чтобы получить хотя бы иллюзию наслаждения.

Не знаю, что делать дальше. Жить как прежде я уже точно не смогу. Умереть, наверное, тоже. Что остается? Существование? Но я не хочу просто существовать. Надо что-то делать.

Что же?

…Желание растет и оно гораздо сильнее меня. Снова ходил во сне, только не знаю куда. Проснулся, закрывая входную дверь. Одет был в джинсы, рубашку и плащ-дождевик сверху. На ногах — резиновые сапоги, все в грязи. Следующую ночь ожидаю с паническим страхом. Что-то будет.

Наверное, я все-таки утону в своем сне. Или мне ничего не останется, кроме как сойти с ума.

Вчера Маринка ночевала в другой комнате, ссылаясь на то, что от меня противно пахнет. Еще бы, я ведь труп!

На самом деле ее не устраивают наши отношения в постели. Но это ее проблемы. У меня море и волны наслаждения. Вот только бы не утонуть.

Так сильно хочу умереть…что…не знаю, черт возьми…

А потом свершилось!

И ведь сам совершенно не задумывался над тем, что делаю.

Стоял в метро, ожидая электрички. Стоял, а в голове все никак не утихал шум прибоя. Он у меня уже несколько дней в голове: тихий, настойчивый, как глухая зубная боль, от которой и не больно вроде бы, но противно. Правда, мне противно не было. Просто надоело. Устал я от щемящего душу желания и не представлял, как существовать дальше.

Электропоезд стремительно вылетел из туннеля, уже притормаживая, и в этот момент я сделал шаг вперед. Вернее сказать, прыгнул. Неосознанно, подчиняясь своему сну, и шуму прибоя в ушах. Реальный я — живой, наверное, этого бы не сделал, а вот мертвый я… Признаюсь, в последние две-три недели именно мертвый человек, умерший а автокатастрофе месяц назад управлял моим телом. И я вместе с ним, в некоторой степени.

Обтекаемый корпус электрички проломил мои кости, оторвал руку и отбросил далеко вперед. Я почувствовал ту короткую предшоковую боль, когда со всей силой инерции упал на рельсы и покатился, превращая свои кости в крошку.

Вновь не уловил момента, когда оборвавшаяся боль перешла в то, что больше всего напоминало пустоту.

И опять в пустоте было только одно мое сознание. Но я уже был готов. Умирал ведь как-никак не в первый раз. И не в последний.

Еще не затих в другом, реальном мире, звук тормозившего электропоезда, чей-то пронзительный тонкий визг, а я уже вслушивался в темноту, пытаясь расслышать шум надвигающегося прибоя. Вслушивался, дрожа от ожидания всем своим сознанием.

Черт возьми, ничего в жизни я не ожидал больше, чем этой волны наслаждения!