Северное сияние ее глаз
Шрифт:
— Да.
— Пациент?
— Нет.
— Личные вопросы на работе решаешь, да?
Катя удивленно заморгала:
— Вить, ты чего? Что случилось?
Витя посмотрел на нее, и взгляд этот был не менее колючим от холода, чем голос.
— Ко мне в кабинет дуй! Живо! — проворчал он, — я тебе устрою, шляться в рабочее время неизвестно где.
— Но ведь сегодня сокращенный день!
— Тем более!
Несколько секунд они мерили друг друга взглядом.
— Я твой начальник, — медленно произнес Витя, делая внушительную паузу между каждым словом, — в кабинет.
Катя
— Если хочешь, сходи сама. Он в семнадцатой палате на третьем этаже.
— Его там уже нет, — поправил Витя.
— Как это нет?
— В кабинет, — словно заговоренный, повторил Витя.
— Ну, хорошо! Аня, ждите меня здесь! — Катя повернулась к Вите, — пойдем.
Витя мрачно кивнул. Внутренний голос трусливо пискнул где-то в уголке сознания: "Что случилось, в самом деле?".
А в кабинете, стоило закрыться двери, Витя вдруг схватил Катю за плечи, сжал крепко и заговорил:
— Ты представляешь, что натворила?! Из-за твоей выходки нам такой разгон устроят! Не просто разгон, а Содом и Гоморру в одном лице. Причем, устроят мне, в самой извращенной форме!
— Что я натворила-то?… Вить, у меня обед был, ну, захватила немного времени от обеда. Я по делам ездила, между прочим.
— По делам будешь после работы ездить! — Витя отпустил Катю, обошел стол и тяжело плюхнулся в кресло, — твой псих-пациент хотел сбежать из больницы. Это раз. Он наткнулся на мать Карпачева, хамил ей и угрожал. Это два. Мать Карпачева написала на него заявление в милицию. А еще заодно и на нас жалобу накатала за халатное отношение к работе. Теперь будут разбираться. Это три, — Витя вздохнул, — Две жалобы в один день. Достаточно, или продолжить?
— Бред какой-то…
— Я тебя разыскиваю уже второй час. Где твой мобильный?
Катя похлопала по карманам:
— В кабинете, наверное, забыла…
— Наверное! Забыла! Лучше бы голову забыла!.. Чего, стоишь, садись, — добавил он уже более миролюбиво.
Катя послушно присела на край стула. По опыту знала — когда Витя злится, лучше помалкивать и соглашаться. В голове царила форменная каша.
— Только не реветь, — предупредил Витя, — на тебе два выговора. Премии в этом месяце не увидишь. Я не знаю, как ты будешь решать ситуацию, но на тебе висят Карпачев с его мамой и этот придурок психованный. Если б знал, что из-за него возникнет столько проблем, убил бы еще в реанимации, честное слово! Мелкого, который ходит по ночам, я тебе прощаю. Пусть еще походит немного, пока не разрулишь.
— Что с Кириллом?
Витя поглядел на нее очень тяжелым взглядом.
— Пока еще говорю я, — произнес он, — как ты умудрилась за пол рабочего дня притащить в больницу столько проблем?
— Я…
— Это был риторический вопрос, — перебил Витя, — Кать, я с тебя поражаюсь. То ты идеальная сотрудница, работаешь целый год без единого замечания, а то ведешь себя как ребенок, честное слово! Ну, скажи мне, ты головой хотя бы иногда думаешь? Ну, ты же знала, что он псих больной, ненормальный, что ему в голову всякое взбрести может! Могла хотя бы санитарку оставить?
Катя покачала головой, разглядывая карандаши в пенале на столе.
— Не псих он, не псих.
— Ну, да. А я, тогда, Цезарь, — хмыкнул Витя, — а это вокруг моя Римская Империя в миниатюре. А ты, получается, Брут, который "и ты"! Ткнула меня под ребро ножиком и убежала по делам в обед. Как ты могла?
— Я же не знала.
— А надо было знать, Катя! Или хотя бы подумать!
— Ну, не мог он сбежать! И вообще, если уж на то пошло, мы не имели право его задерживать. Если бы приехала милиция, вот тогда…
— Милиция уже здесь, не переживай. Теперь и мы, и они имеют полное право. Пока твой псих не поправится, мы будем держать его здесь, в отдельной палате, без права посещения. Потом передадим в милицию для дальнейшего разбирательства. Это официальным языком. А если по-простому, то, Кать, надоело мне уже с ним возиться и разгребать твои проблемы. В понедельник утром у меня вот здесь, на столе, лежит бумага с отчетом по психу, тобой написанная. Все поняла?
Катя удивленно посмотрела на Витю.
— Как это — без права посещения? — пробормотала она.
— Тебе можно, не расстраивайся.
— Но… а как же девушка…
Витя заломил бровь:
— Его девушка?
— Она… та, которая ему снилась…
— Ага. Понято. Девушка из его снов, — Витя взял в руки карандаш и внимательно осмотрел тонкий остро отточенный кончик стержня, — а еще какой бред ты придумаешь сейчас?.. Кать, не заставляй меня делать с тобой что-нибудь неприятное вроде отстранения от работы или строгих выговоров, хорошо? Не заставляй. Завтра воскресенье, отдохни хорошенько, выспись, составь отчет и забудь обо всем об этом. Дался тебе этот псих. Что, мало на свете других, которые могут испортить жизнь?
— Но эта девушка, она…
Кончик карандаша вдруг оказался направлен в ее сторону.
— Я больше ничего менять не буду, — сказал Витя, — мне хватило событий последних двух часов. Я хочу нормально отдохнуть завтра. У тебя до скольки сегодня рабочий день?
Катя посмотрела на часы:
— Через час уходить.
— Еще час тебе сверхурочные за опоздание с обеда. Подумай над отчетом. Свободна.
Катя нерешительно поерзала на стуле.
— Это было окончание разговора, — сказал Витя, роняя карандаш на стол, — свободна. И не подходи ко мне, пока я в гневе. А то совершу насилие.
— Вить…
— Не зли меня.
— Вить. Эта девушка, в приемной, она действительно из снов Кирилла. Я специально ездила, проверяла. Я понимаю, что звучит как бред, но… все может быть. Может, он про нее в какой-нибудь газете прочитал или по телевизору увидел. Мне надо ее провести к Кириллу. Понимаешь? Надо!
Витя устало вздохнул, закрыл глаза ладонями.
— Тебя мать Карпачева сожрет с костями, — пробормотал он, — тебе зарплату урезали и без премии оставили. Тебе лишний час сидеть в больнице и свой выходной тратить на составление отчета. А ты, блин, зациклилась на каком-то залетном психе. Подумай сама, как это звучит? Мне иногда кажется, что у тебя у самой какие-то проблемы вот тут, — Витя постучал согнутым пальцем по лбу.