Северное сияние ее глаз
Шрифт:
Катя дотронулась до ее плеча. Возможно, что бы успокоить, а, возможно, чтобы снова убедиться, что это не сон.
— С тех пор я твердо убеждена, что снам можно верить, — сказала девушка, — мне кажется, что это не чудеса какие-нибудь, а что-то научное. Например, мозг, он же может просчитывать миллионы комбинаций в секунду. А, возможно, и больше. И когда мы спим, наш мозг рассчитывает наши поступки, совпадения, реальность происходящего, какие-то неприметные для нас факторы… и на почве своих расчетов выдает нам свой прогноз на будущее. Свое видение. Это как роботы,
— Вы думаете, ваш мозг просчитал, что какой-то человек с юга увидит вас в своих снах и придет к вам?
Девушка Аня пожала плечами.
— Этого я не знаю. Все может быть. А может и не быть, ведь верно?
— Вы странная…
Аня усмехнулась:
— Знаете, вы тоже.
Сорок минут пролетели стремительно, вместе с северным ветром и морозным воздухом за окном. Когда подъезжали к вокзалу, Катя почувствовала вдруг легкий укол страха. Будто что-то прошелестело над ухом коротким предупреждающим шепотом.
— Я всегда такая болтуха! — шепнула девушка, когда выходили из автобуса, — не обращайте внимания! Особенно когда волнуюсь.
На вокзале привычно собрались таксисты. Впрочем, сейчас основные их силы перетянул автобус из Мурманска, поэтому с предложением "прокатить с ветерком" пристало всего два человека.
— Мы на троллейбусе?
— Тут пешком двадцать минут, — отозвалась Катя, — можем и на троллейбусе, если не хочешь прогуляться.
— Я бы галопом в больницу прискакала, если бы была такая возможность, — хихикнула Аня, — меня разрывает от любопытства!
— А уж меня как разрывает!
— А вот вы, лично вы, как на это все смотрите?
Катя пожала плечами.
— Обыкновенно смотрю, — сказала она, — я еще пока не знаю, как реагировать. Знаете, словно плыву по течению. Хочу посмотреть, чем все закончится. Простое человеческое любопытство.
За серыми панельными многоэтажками начинался парк, пройдешь через который — и окажешься аккурат возле больницы. В короткое лето многие пациенты предпочитали проводить в парке солнечные дни. Сейчас где-то под снегом укрылись лавочки, урны, невысокие заборчики. В парке было немноголюдно. Начинало темнеть.
— Короткие зимние дни, — произнесла Аня, — только ли любопытство?
— Что?
— Ведь не одно же любопытство вас заставило отправиться во Вьюжный? Никогда не поверю.
— Ну… — Катя замялась, — у него есть рассказы. Такие… странные. Он говорит, что не придумывает их, а записывает со слов людей. Он бывал во многих городах, и там встречал людей, которые хотели поделиться с ним своим… горем, что ли… или переживаниями. И он записывал их рассказы в тетради, чтобы потом когда-нибудь составить большую книгу о жизни людей… Вроде так.
Катя подумала и добавила:
— Это все из-за его больных глаз. Он не выносит дневного света. Солнечные лучи могут запросто сжечь его сетчатку.
— Вампиризм какой-то.
— Ну, да. Он вынужден вести ночной образ жизни. Кирилл предпочел жить по ночам и
— И вы читали его записи?
— Он мне разрешил. Вернее, сначала я прочитала сама, а потом Кирилл был не против. Он даже обрадовался… Он хочет записать и мою историю.
— А у вас есть история?
Катя пожала плечами:
— Еще пока не знаю. Но он сказал, что видит что-то…
— Раз говорит, что видит, значит, так оно и есть. Я ему верю.
— Интересные у вас отношения, — рассмеялась Катя.
— Да уж. Ментальные!
— Ментальнее некуда!..
Аня помолчала, поправила лямку от сумки ноутбука на плече. В воздухе закружился легкий снежок, едва уловимый — различимый разве что на темных волосах и ресницах. Аня сказала:
— Боюсь, как ребенок. Как будто у меня первое свидание с человеком, в которого я безумно влюблена.
— С кем-нибудь встречаетесь?
— Нет… Наверное, нет.
— Интересный ответ.
Аня пожала плечами:
— Есть один молодой человек, который влюблен в меня. Симпатичный, хороший, добрый, интересный. С ним всегда так спокойно… мне ни с кем не было так спокойно. Как будто везде бушует ураган жизни, а вокруг него — тишина и умиротворение. Когда я рядом с ним, я чувствую, что отдыхаю и душой и телом…
— И в чем проблема?
— В том, что я его не люблю. — Аня улыбнулась, как-то не очень естественно, — любовь вообще странная штука. Я вот не могу точно сказать, что это такое. Но, знаете, как бывает. Смотришь на человека — и насмотреться не можешь. Подъем в груди, легкость в голове. Безумная такая легкость. Хочется совершать безумные поступки. Много безумия!.. А вот с ним такого нет. Он приятный, хороший, симпатичный… но не могу я пойти ради него на безумие. Сколько раз себя ловила на мысли, что не могу. Наверное, это не любовь, а что-то другое.
— Дружба? — подсказала Катя. И подумала о том, что внутренний голос молчит. Не подсказывает и не насмехается.
— Нечто большее, — поправила Аня, — так, как мы с ним, не дружат. Словно застряли где-то между дружбой и любовью. И он, и я. Он не хочет уходить, а я не хочу его отпускать. Так и мучаемся вместе.
В глазах девушки промелькнула тяжелая, нескрываемая грусть. Катя промолчала. Нечего было сказать. И внутренний голос не предлагал вариантов… а возможно, и следовало промолчать. Ведь в подобных ситуациях одному богу известно, какие слова погасят пламя, а какие разожгут его с новой силой.
"Слишком много откровений", — подумала Катя, ощущая снежинки на ресницах.
Для нового знакомства они вдруг стали намного более близки, чем люди, прожившие много лет вместе.
До больницы они дошли молча. А затем началось.
2.
В холле больницы, возле стойки регистратуры, стоял Витя.
— Ко мне в кабинет! Живо! — произнес он таким тоном, каким никогда в жизни не говорил. Ледяным тоном. Морозным.
— А что случилось?
— Я тебе расскажу, что случилось! — Витя перевел взгляд на девушку с рыжими волосами, — она с тобой?