Северное Сияние. Том 2
Шрифт:
Через несколько минут, допив шампанское, мы вышли из бунгало. Очнувшегося растамана – который впрочем тщательно это скрывал, притворяясь почти мертвым, тащил за собой теперь один Барятинский, взяв того за щиколотку. Голова дилера болталась по полу, но густая шевелюра амортизировала даже при подсчете ступеней на крыльце, поэтому опасения за здоровье не было.
Выходили мы из Тропиканы через другие ворота – ближе к пирамиде, не через те в которые заходили. И ни охрана, ни появившиеся в отдалении офицеры сразу нескольких нарядов туристической полиции нам ни слова не сказали.
Дело
Так что им самим гораздо проще и дешевле сейчас просто проводить нас до двери клуба, делая вид что не замечают каким образом безжизненное тело с нами стало безжизненным, и забыть о произошедшем. Потому что, если попробовать задержать одаренного – сразу же прилетят представляющие их интересы юристы, и аристократы поедут домой. А вот вопрос, каким образом у торгующего по лицензии на территории клуба растамана оказались запрещенные вещества, останется.
У крыльца нас ждал ярко-красный кабриолет мерседес, к которому целенаправленно и двинулись фон Валленштайн и Йохен. Последний сразу запрыгнул за руль, Бастиан сел на переднее пассажирское сиденье, а мы втроем – я, Валера и Симадзу, устроились на заднем.
Подождали немного, пока Барятинский и Леонид запихнут растамана в багажнике. Закончив, оба запрыгнули к нам назад, заставив потесниться – мест уже не было, и они сели на сложенный тент крыши. Йохен сразу мягко тронулся с места. Но как тронулся, так сразу и остановился – потому что из багажника пришедший в себя наркодилер попытался выбраться.
– Эгей, друг! – обернулся к нему Барятинский. – Ты без сознания, и лучше бы тебе там оставаться. Или придется повторить, – показал он характерный жест удара. Растаман дураком не был и снова сделал вид, что он все еще без сознания. Поворочался только еще немного осторожно, поудобнее устраиваясь в багажнике.
– За одеждой? – поинтересовался я.
– А надо? – задумчиво спросил Леонид, оборачиваясь и осматривая нас. – Мы вроде и так неплохо смотримся.
– Это действительно будет забавно, – пробормотал негромко фон Валленштайн себе под нос, а после добавил что-то по-немецки.
В результате недолгого обсуждения решили, что сначала в нормальный бар за выпивкой, а после уже определимся что делать. Поехали мы еще дальше к основанию пальмы – на знаменитые на весь мир барные улочки. Когда доехали, кстати, нас уже сопровождало несколько машин туристической полиции. Видимо для проформы – ни приближаться, ни тем более арестовывать пока никто не собирался.
В первом же баре, уже после второго бокала с «Белым русским» действительность вокруг меня приобрела рваный вид, отпечатываясь в памяти отдельными картинками. То и дело, когда алкогольная кома подступала все ближе, я очищал организм, осматривался вокруг трезвым взглядом – и понимая, что смотреть на это невозможно,
Ближе к полуночи, перемещаясь по всей Хургаде в марафонском темпе претендующих на золото в командном чемпионате мира по литрболу, мы успели побывать не менее чем в двух десятках баров и клубов, а еще поучаствовали в трех веселых драках. После второй, кстати – с английскими футбольными фанатами, мы поменяли все же туники на костюмы. Которые нам пошили прямо в одном из баров прибывшая с выездом команда ателье с прет-а-порте принтером в специальном грузовике, в кузове которого была и раздевалка оборудована.
Пока выбирали костюмы и переодевались, мы под руководством фон Валленштайна выучили почти весь текст «Waswollen wir trinken», а уже после – в одном из тематических клубов с переодетыми в монашек официантками, с моей подачи заучили припев песни «Истребители вампиров».
Ближе к ночи, протрезвев в очередной раз, я поймал момент и намекнул Валере, что нам пора бы отчаливать в сторону виллы FV33, в которой должна находиться Марьяна. Принц долгое время попытался сфокусировать на мне пьяный взгляд и собрать в кучу мысли.
– Прямо сейчас уходим?! – сквозь гремящую музыку заорал мне прямо в ухо Валера.
Как назло, крикнул он это аккурат в момент паузы между долбящими из колонок басами, так что его возглас услышал фон Валленштайн. Валера уже – запоздало, очистился стихийным импульсом и придя в себя, кивнул. Но было поздно – на нас обратил внимание не только пра(пра)внук знаменитой одаренной, но и греческий наследник. Оба они подошли ближе, также стряхивая опьянение.
– Нам пора, – просто сказал Валера, скупым жестом показывая в сторону выхода.
– Ой ладно, так хорошо ж сидели, – воскликнул Барятинский, который также, заметив серьезность во взглядах, быстро скинул с себя пьяную пелену. Я только выругался мысленно – вот это вот ушли незаметно, по-английски.
Судзуки тоже подошел ближе. Один Йохен не присутствовал при разговоре – он спал на диване, запрокинув голову и смачно причмокивая.
– У нас здесь есть некоторые дела, – произнес я, взвешивая каждое слово. – Которые, при всей для нас важности, могут запятнать репутацию, поэтому нам лучше сейчас ретироваться.
Общий возмущенный гомон был наполнен смысловыми возгласами о том, что пили вместе, и отвечать будем за все вместе. И вообще, это не мы должны бороться за репутацию, а репутация за нас.
– Это… личное, – произнес я, вновь пытаясь найти подходящие слова.
В ответ высказались почти все, и в многочисленных упреках прозвучало, что я сам бы в случае, если бы кому нужна была помощь в решении личных проблем, в сторону отходить бы не стал.
Подумав немного, я переглянулся с Валерой. Действительно, помощь бы нам не помешала, а план у меня нарисовался сразу достаточно простой. Для его исполнения потребовалось бутылка водки, два стакана яблочного сока, Барятинский и разбуженный Йохен. В результате первого этапа проведимой операции «пьяный водитель и пьяный Казанова» через четверть часа мы уже летели с песнями по магистрали, оглашая ночную Хургаду песнями и криками.