Северное сияние
Шрифт:
— Он выращивал немного травки. Но не торговал.
Нейт поднял брови.
— Только травку? — Увидев сомнение на лице Джекоба, Нейт откинулся назад. — Сейчас его уже никто за это не привлечет.
— В основном — травку. Но и от другого не отказывался, если предлагали.
— У него был поставщик? Скажем, в Анкоридже?
— Не думаю. У него и денег-то никогда не было, чтобы позволять себе такое баловство. Деньгами у них распоряжалась Чарлин и держала под жестким контролем. Он любил горы, рыбалку, путешествия. Летать любил, но учиться ему было
Главное было, чтобы Нейт сумел понять Патрика Гэллоуэя, разобраться в нем.
Он задал еще несколько вопросов, кое-что для себя записал и подшил в дело.
Настало время заняться более земными делами, и в первую очередь — магазинными воришками. Ими, а еще пропажей пары лыж и небольшим ДТП он и занимался до конца смены.
Вечернее дежурство он возложил на своих заместителей. Если не случится чего-то серьезного вроде массового убийства, до утра он свободен.
Мег уже получила свои несколько дней покоя. Теперь Нейт надеялся, что она готова к разговору.
Позже он ругал себя за то, что заехал в «Приют» за сменой одежды — на случай, если заночует у Мег.
В номере его перехватила Чарлин.
— Мне нужно с тобой поговорить. — Она обошла его и уселась на кровать. Она была вся в черном — свитер в обтяжку, еще более облегающие брюки и открытые босоножки на высоких каблуках, в которых она так любила гарцевать.
— Пожалуйста. Может, спустимся и выпьем кофе?
— Разговор личный. Не прикроешь дверь?
— О'кей. — На всякий случай он остался стоять у дверей.
— Хочу тебя кое о чем попросить. Я хочу, чтобы ты съездил в Анкоридж и сказал там, чтобы тело Пэта выдали мне.
— Чарлин, тело еще в горах.
— Это я знаю. Я каждый день звоню этим чинушам. Бесчувственные твари! Похоже, они решили его навсегда там оставить.
На ее глаза навернулись слезы. У Нейта сжалось сердце.
— Чарлин! — Он поискал глазами какую-нибудь салфетку, платок, полотенце и, ничего не найдя, направился в ванную. Вернулся с рулоном туалетной бумаги и сунул ей в руку. — Собрать группу спасателей и доставить тело с гор — непростая задача.
Он не стал добавлять, что плюс-минус несколько дней не сделают погоды.
— Погода в горах пока плохая, сильный ветер, буран. Я сам сегодня говорил с сержантом Кобеном. Если распогодится, утром бригада вылетит в горы.
— А мне говорят, я не ближайший родственник, потому что официально мы расписаны не были.
— Фу ты! — Он надул щеки и выдохнул. — Но ведь Мег…
— Она незаконнорожденная. — Голос у Чарлин дрожал, она жалобно махнула комком мокрой от слез бумаги. — Ей его не отдадут. Отошлют к родителям, на восток. А это нечестно! И неправильно! Он ведь от них ушел, разве не так? А от меня — нет. Но они меня на дух не выносят и ни за что мне его не отдадут.
Ему уже доводилось видеть, как люди грызутся из-за покойника, такая ситуация никогда не бывает простой.
— Ты с ними уже говорила?
— Нет, с ними я не говорила! — огрызнулась Чарлин. Слезы моментально высохли. — Они меня знать не желают. Нет, с Мег-то они перезванивались несколько раз, даже деньги на совершеннолетие присылали. Смешные деньги, если учесть, что у них денег куры не клюют. Пэт и при жизни их мало интересовал, но теперь, когда он умер, они уж как пить дать захотят заполучить его себе. Я хочу его вернуть. Вернуть!
— Знаешь что, давай не все сразу. Будем действовать поэтапно. — Выбора не было, он присел рядом и обнял ее за плечи, чтобы она могла поплакать у него на груди. — Я буду поддерживать связь с Кобеном. Пока в любом случае тело никому выдавать не будут. Экспертиза потребует времени. И мне кажется, что Мег, как его дочь, имеет на него не меньше прав, чем родители.
— Она не станет за него бороться. Ей на такие вещи плевать.
— Я с ней поговорю.
— Зачем кому-то было убивать Пэта? Он в жизни никого не обидел. Если не считать меня. — Она рассмеялась сквозь слезы грустным, горьким смехом. — Причем никогда — намеренно. Он никогда не хотел доводить кого бы то ни было до слез или бешенства.
— И многих он доводил до бешенства?
— В основном меня. Он меня здорово изводил. — Она вздохнула. — Любила его до безумия.
— А если я тебя попрошу покопаться в памяти и припомнить период времени, предшествовавший его уходу? Ты бы смогла? Все подробности, какие вспомнишь, даже самые незначительные?
— Попробовать можно. Это было так давно, такое ощущение, что этого вообще не было.
— Тогда я тебя попрошу поднапрячься. Даю тебе пару дней, поразмысли как следует, вспомни, что удастся. Как придет что в голову — сразу записывай. Что он говорил, что делал, какие люди с ним были, что было необычного. А потом расскажешь мне.
— Он все это время был там, — прошептала Чарлин. — Один на этом жутком холоде… Сколько раз за эти годы я смотрела на горы?! Теперь мне всякий раз будет мерещиться Пэт. Знаешь, мне было легче его ненавидеть.
— Я тебя понимаю.
Она шмыгнула носом, выпрямилась.
— Я хочу, чтобы его тело доставили сюда. Хочу похоронить его здесь. Он бы этого хотел.
— Мы сделаем все возможное, чтобы так и вышло. — От слез она размякла и больше не приставала, и Нейт решил воспользоваться случаем, чтобы вызнать то, что его беспокоило: — Чарлин, расскажи мне про Джекоба Айту.
Она прикоснулась к своим ресницам.
— А что — Айту?
— Кто он и откуда? Как подружился с Пэтом? Это поможет мне воссоздать картину.
— Чтобы ты смог допытаться, что произошло с Пэтом?
— Именно. С Джекобом они были друзья?
— Да. — Она опять шмыгнула носом, но уже не так жалобно. — Джекоб какой-то… загадочный. По крайней мере я его никогда не понимала.
Судя по ее угрюмому виду, можно было догадаться, что ей так и не удалось затащить его в койку. «Любопытно», — решил Нейт.