Северо-восток
Шрифт:
– Что, съел? – не удержался я.
«Не дразни его, Дан, не стоит», – услышал я мысленный голос Лёньки.
«Живой! – обрадовался я. – А ты где?»
«На потолке. Только не смотри на меня. Не надо».
Раздосадованный шам вновь предпринял попытку атаковать мой разум. И снова с тем же успехом. Вернее, без него. Хог аж затрясся, не понимая, что происходит, почему он больше не в состоянии контролировать меня.
В отличие от него, я знал причину.
«Лёнь, это делаешь ты? Защищаешь мой мозг?»
«Да.
«А что с Алёной и ребятами, знаешь?»
«Грише не повезло – при падении сломал себе шею. Мгновенная смерть… Кстати, это именно шам долбанул его по мозгам так, что он потерял сознание прямо за рулем, и машина стала неуправляемой… А Яша жив. Покалечен, правда, изрядно. Руку повредил, перелом вроде. Еще у него сотрясение, – перечислял Лёнька. – Нос сломан. И ребра. Штуки две точно. А то и больше».
«А Алёна?» – с замиранием сердца спросил я, гадая, почему Лёнька сразу мне о ней не сказал. Знает ведь, что волнуюсь.
«Она жива, – после крохотной, едва заметной паузы ответил осьминог-телепат. – Прикинь, на ней ни царапинки. Наверное, наноботы действуют – защищают организм. Хотят ее сами прикончить».
«Ну и шутки у тебя!»
«Я не шучу. Дан, у нее недавно начался приступ. Пока только самое начало – серая, едва заметная, сеточка на коже. Но времени в обрез. Как только она впадет в буйство, боюсь, что болезнь уже станет необратимой. Тогда никакое чудо-лекарство не сможет ее спасти».
Не дослушав, я изо всех сил напряг мускулы, пытаясь разорвать веревки. Не тут-то было.
Тем временем Хог успел смириться со своей неудачей. Вернее, сделал вид, будто ничего не произошло. Вроде как он и не пытался поджарить мне мозги.
– В прошлую нашу встречу тебе повезло, кремлевец, – заговорил шам. – Если бы не рукокрылы… Да-да, я все знаю. Один из твоих конвоиров-нео уцелел. Он вернулся и рассказал нам, что произошло… Но больше на такое сказочное везение можешь не рассчитывать.
– И что ты сделаешь? Опять отправишь меня на Рижский в подарок Гррыгу? Так некому отправлять. На днях он сдох. Как раз когда я у него в гостях был. Увидел меня и окочурился от счастья. Тебе, кстати, перед смертью привет передавал.
– Так это ты его искромсал… До меня дошло сообщение… Рассказывали о некоем хомо со шрамом на морде… – Выражение уродливого лица Хога изменилось. Теперь оно выглядело сосредоточенным и мрачным. Его глазные отростки приблизились к моей щеке и слегка коснулись кожи. – А ты изменился. Стал сильнее. И телом, и разумом… Да, ты изменился…
– Гораздо больше, чем ты думаешь, – я решил малость поблефовать. Авось проскочит. – Предлагаю сделку. Ты освобождаешь меня и моих товарищей, а за это я оставляю тебя в живых. Соглашайся, потому что я все равно уйду, по-хорошему или по-плохому. Только во втором случае ты этого уже не увидишь, потому что станешь кормом для крысособак.
Хог
– Брыхх, прикончи его. Немедленно.
Опаньки! Такой реакции на свою наглость я не ожидал. Нет, все-таки слова – не мое оружие. На этом поле я проиграл – быстро и безнадежно.
«Я ж говорил, не стоит его дразнить», – попенял Лёнька.
Ладно, сделанного не воротишь. Теперь оставалось лишь молча смотреть на предводителя местных нео, который подходил, сжимая в лапах топор. Брыхх радостно оскалился и даже подмигнул мне, вроде как поприветствовал старого знакомого, а потом замахнулся топором…
Внезапно ему на морду откуда-то сверху шлепнулась зеленая клякса, закрывая глаза, рот и нос.
Брыхх взревел – сперва от неожиданности, потом от боли, перехватил топор одной рукой, а второй принялся отдирать вцепившегося всеми присосками ему в рожу осьминога. Один из нео решил помочь начальству – дернул двумя лапами Лёньку за щупальца, отодрал и со всей дури шваркнул об стену. Зеленый комочек ударился о железобетон, отлетел в угол и остался лежать неподвижно, почти не различимый среди кучи мусора.
Я заскрипел зубами и рванулся так, что веревки затрещали. У меня уж было мелькнула надежда, что они порвутся. Но нет. Выдержали.
Тем временем озверевший от негодования и боли Брыхх вновь перехватил топор и с ревом попер на меня. На его морде была кровь – видно, Лёнька успел-таки расцарапать ему нос.
Вожак местных нео прицелился и размахнулся так, чтобы одним махом снести мне голову…
Я молча смотрел на приближающуюся смерть, чувствуя жгучую, болезненную горечь от ого, что не смогу помочь Алёне.
А вот страха за себя самого не было. Ни капли. Меня столько раз уже пытались убить, что не сосчитать. Но до сих пор смерть лишь дышала холодом в лицо и проходила мимо. А сейчас, кажется, она все-таки заберет меня с собой…
Лезвие топора приближалось. «Металл – дерьмо… Плохая заточка…» – успел подумать я.
И тут внезапно прозвучал хлопок – словно ударили камнем о камень или громко хлопнули в ладоши.
Брыхх как будто споткнулся. Из его головы вылетела кровавая струя. Он выпустил из лап топор и рухнул навзничь в шаге от меня, не издав ни звука.
– Не торопись понапрасну уничтожать свой товар, Хог, – раздался еще один знакомый голос. – Я куплю у тебя этого хомо. Ты уже продал мне его меч, так теперь продай и его самого.
В круг костров как ни в чем не бывало вошел… Кощей! В руках у него был пистолет с непривычно длинным и широким стволом, из отверстия которого вырывался легкий дымок. Кажется, именно из этого оружия маркитант только что пристрелил Брыхха.
«А почему звук выстрела прозвучал так тихо?» – Я по привычке задал вопрос Лёньке, но мне никто не ответил.