Северские земли
Шрифт:
– Ну что… - резюмировал высокий гость.
– Орёт знатно, добрый воин будет. А вот скажите мне, родичи, батюшка в церкви вашей здоров ли?
– Да здоров вроде. Поутру нонче на Ивана-горшечника за что-то орал так, что аж колокола гудели, - удивлённо ответил Семён. – А что?
– Духовную я хочу составить, – огорошил хозяев князь. – а вас с Ариной свидетелями взять. Мы, когда с Алиной завещание Гаврилы-князя обсуждали, посудили между собой, порядили, и тоже решили духовную составить. Сами понимаете – человек не просто смертен. Гораздо хуже, что он внезапно смертен! Вот, не дай бог, случись что с нами – кому что из нашего имущества отойдёт? Пересобачится вся родня, перегрызутся.
Трубецкой сделал паузу, оглядел собравшихся и вбил последний гвоздь:
– В общем, решили мы с Алиной вашему Ждану моё Трубчевское княжество отписать.
Глава 14. "Секс! Секс! Как это мило!"
Арина охнула и закрыла рот рукой:
– С ума сошли?
– А кому ещё? – в ответ поинтересовался князь. – Своих детей у нас нет – Алина уже почти два года в тягость впасть не может. Моему троюродному брату? Который в Москве живёт, которому сейчас не то пять, не то десять лет и которого я ни разу в жизни не видел? По моей линии ближе никого нет. А Ждан нам по крайней мере родной племянник, своя кровь. Врать не буду – если у нас свои дети появятся, я, конечно, духовную перепишу, но сейчас никого ближе Ждана нет. Он, по крайней мере, из наших, из северских, здесь родился, здесь и вырастет. Всяко лучше, чем москвич чванливый. Поэтому мы с Алиной и прикинули – надо составить духовную, надо. Таким как нам, во всяком случае. У кого семьи – раз, два и обчёлся. Действительно – вдруг что случится? Пусть всё с гарантией родным уйдёт. Опять же – ссоры между родичами упредим, не введём их, как говорится, во искушение.
– Ну… - ошарашенный Адашев только руками развёл. – Я уж и не знаю, что сказать. Спасибо. Земной поклон тебе от всего семейства нашего.
– Ну вот и отлично! – разулыбался Трубецкой.
– Тогда сегодня наш приезд отметим, завтра духовную составим, а послезавтра с утра мы и отъедем, благословясь.
– Отметим, ещё как отметим! – пообещал Адашев – Баня уже топится – вам с дороги помыться. А уж после бани, - как предки завещали – портки продай, а чарку выпей! А уж с такими дорогими гостями одной чаркой точно не обойдёмся! Ну и закусить найдём чем. Девки уже в погребах шуруют. Мы тут народ лесной, не побрезгуйте, лесом живём – окорок кабаний копчёный, медвежьи лапы вяленые, грузди сопливые, брусника мочёная и кофа кипячёная!
И Семён довольно засмеялся. Арина пристрастилась к модному заморскому напитку ещё до замужества, и в доме Адашевых его всегда заказывали знакомым купцам, не жалея денег.
***
Ночью Арина толкнула мужа, который, от души наотмечавшись, уже собирался было с чувством захрапеть.
– А?! Чего?! – вскинулся он.
– Да тихо ты. – успокоила жена. – У меня всё слова зятьевы из головы не идут – про духовную.
– Эт они с Алиной дали, конечно! Не ожидал даже. – зевнув, согласился Семён.
– Вон сколько богатства Жданке сразу насыпало. Верно старики бают: жданные дети – они счастливые!
И, посчитав разговор законченным, повернулся на бок.
– Да я не о том! – пихнула его в бок жена. – Я про нашу духовную. Он ведь всё правильно говорил – если большой семьи нет, надо духовной озаботиться, чтобы и самому спокойным быть, и родичей во искушение не вводить. А мы её и не писали никогда. Ты ведь тоже один на всём свете – родители померли, братьев и сестёр и не было никогда, а родичи только дальние. А вот случись что с нами?
Боярыня решительно приподнялась на локте.
– Знаешь, что я думаю? Нам надо вместе с ними духовную составить. Так мол, и так, если что с нами случится – всё отходит сыну, а за сыном – Алина и муж её стоят. А то не по-людски получается. Они нашему сыну всё отписывают, а мы о них даже не вспоминаем – не то родичи они нам, не то просто мимо проходили. Ну что ты молчишь, бирюк лесной?
– Да я что? Я рази против? –опять зевнул хмельной Адашев. – Кому ещё оставлять, как не им? Ближе родни у нас никого нету, да и помогли они нам в последнее время знатно. Зря всё-таки на Андрея люди наговаривали. И такой он, мол, и сякой… А он? А он супротив самого царя слово сказать в нашу пользу не забоялся, хотя в немилость впасть мог! И первое княжество нам получить помог, и сейчас вон – второе Жданке отписывает. Не зря говорят – людей не по словам, а по делам судить надо!
– Ну вот и решили! – улыбнулась Арина, и Семён, на которого улыбка жены всегда действовала магически, по-медвежьи сгрёб её к себе.
Княгиня притворно запищала…
***
«Гадство какое! – в это же самое время думал младенец, лежащий в колыбельке и распираемый злобой – Моя кормилица живёт с княжьим тиуном! Причём в моём присутствии!!!».
Из колыбельки он, естественно, ничего, кроме потолка, не видел, но звуки, долетающие с кровати, были более чем красноречивыми.
«Ну, Клуша! Ну дура!!! – исходил негодованием грудничок. – Интересно, ей хотя бы чайную ложку мозгов положили? Ну как можно быть такой идиоткой? Да у этого Антипы всё на роже написано – прохиндей, на котором пробы негде ставить. А поди ж ты – сперва «на секундочку» в комнату втёрся, потом на ушко что-то пошептал, эта дура ещё хихикала как идиотка, потом за сиськи помацал, ну а уж когда жениться пообещал – эта курица сразу и растеклась квашнёй по лавке, бери её голыми руками… Вернее – не руками, конечно же».
Справедливости ради надо сказать, что об этой стороне жизни бывший подросток, скитавшийся по больницам, имел исключительно теоретическое представление. Хотя впечатления, полученные в последний час, уже ликвидировали множество пробелов в его сексуальном образовании.
«Они вообще угомонятся? – никак не мог успокоиться потенциальный владелец двух северских княжеств. – Или собрались мне всю ночь спать не давать?».
Мстительный питомец хотел было даже подстроить подлянку и разораться в самый ответственный момент, но вовремя сообразил, что за такое злодейство с него сто пудов очки спишут. Потому, скрипя не проклюнувшимися ещё зубами, всё-таки сдержался.
Зато, проснувшись голодным под утро, собрался было разораться на всю катушку. Но не удалось - бдительная Клуша, быстро выхватив его из колыбели, заткнула ему рот в прямом смысле слова.
Ждан мрачно чмокал, Клуша привычно додрёмывала, и всё вроде шло как обычно, но разметавшийся по кровати Антипа вдруг что-то сказал во сне.
– Тише, тише, маленький, не чмокай. Давай послушаем, вдруг он про меня говорит!
– и нянька опять захихикала идиотским смехом.
«Ой, дура» - подумал Ждан, но чавкать стал тише – самому интересно было, чем там бредит коварный соблазнитель.
– Не я князя, не я!!! – вдруг отчётливо сказал тиун. – Не вели казнить, заставили меня! И яд не я!!! Нет, нет…
Антипа застонал, а потом громко скрипнул зубами.
– Нет, не надо!
– вновь заметался на кровати тиун. – Огнём не надо! Не я это, они, они, душегубы! И засаду они, не я…
И забормотал что-то уже совершенно невнятное.
– О, Господи! – прижатый к груди Ждан ощутил, что его кормилица мелко дрожит. – Страх-то какой, спасибо и борони, Исусе Христе! Что же нам делать-то, маленький.