Северус

Шеллина Олеся

empty-line/>

— Эй, Тоб, твоя баба пришла, — хохотнул Глив и одним глотком выпил виски, который оставил на стойке Тобиас.

— Эйлин, что случилось? – он нахмурился и подошел к остановившейся у дверей жене.

— Я не знаю. Я мыла посуду и готовила ужин. Северус же так и не поел. А потом поднялась в детскую и… Тоби, Северус… он исчез, — женщина заломила руки. – Что могло произойти? Куда он мог деться? Я боюсь, Тоби, мне страшно! – она всхлипнула, а муж осторожно прижал ее к себе.

—

Мы найдем его. Обязательно. Не мог же ребенок бесследно исчезнуть из собственного дома. Или мог? – он отстранил жену и внимательно посмотрел на нее. Эйлин неуверенно кивнула, а затем покачала головой. – Пошли, — он решительно потянул женщину за собой, — еще раз хорошенько осмотрим дом, а если все так плохо, то вызовем полицию. Сегодня Джон Эванс дежурит, у него вроде девчонка младшая с Севом учится, так что ничего нового мы ему про магов не расскажем.

Глава 11

Ворон оглядел место, в котором находился, и поежился. Больше всего эта пещера напоминала склеп. Он покосился на парящую рядом с ним призрачную девочку и довольно грубо спросил:

— Ну и где мы?

Она поманила его за собой и направилась вглубь пещеры. Ворон вздохнул; ему ничего не оставалось, как следовать за своей провожатой. В пещере было светло. Ворон не мог понять, откуда идет свет, а потом просто перестал над этим думать, потому что Роксана остановилась у одной из стен.

Когда она появилась в его комнате, Ворон уже собирался спуститься, чтобы наконец поесть – до спальни долетали аппетитные запахи готовившегося ужина. Роксана возникла прямо перед ним, заставив валета вздрогнуть. Удостоверившись, что ее видят, призрачная девочка подплыла к кровати и указала на лежащие там артефакты. Ворон, не говоря ни слова, собрал их обратно в сумку и выжидающе уставился на призрака. Роксана покачала головой и снова указала рукой на кровать. Ворон проследил за направлением ее руки и обнаружил свою палочку.

— Палочка? Ты хочешь, чтобы я взял палочку? – девочка кивнула. Ворон осторожно поместил нужный предмет в сумку.

Ему было не по себе. Храбрецом он никогда не был - да это ему было и не нужно, при его-то профессии. Стоя посреди комнаты, Ворон начал ощущать панику. Одно дело, когда ты видишь подобное во сне, или по крайней мере думаешь, что спишь, и совсем другое - выполнять распоряжения подозрительного призрака, находясь у себя дома.

Роксана подобными проблемами не страдала; удостоверившись, что все необходимое находится у Ворона с собой, она прикоснулась к его руке.

Ворона обдало холодом. Почувствовав, как холод начинает подниматься вверх от руки к груди, он задрожал и попытался отодвинуться от неправильного привидения, но в этот момент холод достиг сердца. Валет на секунду ощутил, как сердце замерло, а затем принялось биться с удвоенной силой. Одновременно с этим он услышал, как кто-то из родителей поднимается по лестнице. Шаги были довольно

легкие, и Ворон предположил, что это Эйлин. Он попробовал вскрикнуть, но горло словно перехватила чья-то гигантская рука, а в ту секунду, когда ручка на двери повернулась, перед глазами возникла вспышка яркого света - и в следующее мгновение он понял, что находится не в своей комнате.

Роксана указала рукой на стену. Подойдя ближе, Ворон сумел разглядеть полустертые рисунки. Недалеко друг от друга на высоте роста взрослого человека были нарисованы четыре арки, а под ними валет с трудом разглядел надписи.

«Хельга Сван. Жизнь» — выведено красивым шрифтом. Внизу кто-то, словно дурачась, написал игривую фразу - обращение к кому-то, кто мог ее увидеть и прочитать. «Жизнь, Сали, это не лютики-цветочки, Жизнь может убивать гораздо качественнее и быстрее, чем сама Смерть, так что бойся меня».

Ворон перевел взгляд на соседнюю надпись.

«Годрик Сколван. Огонь», а рядом умещалась надпись, написанная порывистым, летящим, но определенно мужским почерком с резким наклоном влево и островерхими буквами: «Сали, я не знаю, зачем все это, но на меня сильно не рассчитывай. Сам знаешь, огнем много не создашь».

У Ворона появилось желание дотронуться до этих надписей. Он даже протянул руку, но сразу же отдернул ее и перешел к следующей арке.

«Ровена Рейвен. Смерть». Округлым с множеством завитушек почерком была выведена надпись: «Сали, нужно возлюбить ближнего своего, даже если он чуточку мертв».

Ворон перешел к последней арке.

«Салазар Рейвен. Воздух». И твердый почерк прямо под шрифтом: «Воздух – это способность летать. Полет – вот что самое удивительное в моей стихии».

Последняя надпись была стерта больше, чем три предыдущие, и Ворону, чтобы все разобрать, нужно было подойти к стене вплотную. Когда валет почти уперся носом в камень, он различил едва заметный контур, явно искусственного происхождения - как будто камень, на котором квадрат был высечен, можно было убрать. А еще до него с запозданием дошло, что все надписи были сделаны не на английском языке, но по какой-то причине были ему понятны.

Ворон отшатнулся.

— Это… это усыпальница? – он побледнел и повернулся к Роксане. Та кивнула. – Демоны бездны, здесь покоятся Основатели?

Девочка опять кивнула, а затем покачала головой и изобразила рукой волнообразное движение.

Ворон потер лоб, затем хлопнул по нему.

— Прах. Здесь покоится прах Основателей? – Роксана кивнула.