Северус
Шрифт:
Люпин резко развернулся и испуганно посмотрел на Ворона.
Валет видел в своей жизни достаточно оборотней, чтобы не узнать одного из них. Многоликих он недолюбливал. Он хорошо помнил их надменность, презрение к окружающим, которых они считали гораздо ниже себя. Каждый оборотень был в мире Ворона нарасхват, а если он был еще и магом… Наниматели чуть ли не кулачные бои устраивали, чтобы заполучить в свою охрану многоликого мага. Естественно, даже совсем еще щенкам предлагались должности не ниже командира.
Очень обеспеченные, чаще всего красивые из-за скрытого внутри каждого из них
Ворон встряхнулся, прогоняя воспоминания, и подошел к Люпину. Тот настороженно следил за приближающимся валетом. Впервые у Ворона мелькнула мысль о том, что что-то здесь не так. Если бы подобная встреча случилась в Академии, то оборотень даже не взглянул бы второй раз в сторону такой незначительной личности, какой был Ворон.
Здесь же у валета сложилось впечатление, что Люпин опасается его. Промелькнуло ощущение, что сидящий на полу щенок боится, что его сейчас ударят. От неожиданности Ворон остановился и уставился на съежившегося Люпина. Да когда это было, чтобы оборотень боялся обычного человека? Что Ворон мог ему противопоставить, дойди дело до драки?
— Привет, — Люпин поздоровался первым, убедившись, что ему не желают зла. – Твоя речь произвела вчера на всех неизгладимое впечатление, — он улыбнулся. – Парни в нашей гостиной переругались, а некоторые даже подрались, пытаясь выяснить, можно ли считать Малфоя человеком, если он понравился Алисе. Девочки же краснели и перешептывались с ней, пытаясь выяснить, а каково это - быть замужем за Малфоем.
— Это хорошо, значит, они оставят ее в покое, — Ворон подумал о том, что совершенно не нужно, чтобы все узнали о том, чьим потомком на самом деле является Алиса. – Наверное, хорошо иметь такой слух, как у тебя, многоликий, можно услышать много чего интересного.
— Да не так уж много я и слышал… — внезапно Люпин запнулся. – Как ты меня назвал?
— Вообще-то это не я тебя так назвал. Вы сами себя так называете. Официальное самоназвание вашей расы, — Ворон пожал плечами.
— Ты что, знаешь, кто?.. – Люпин снова зажался и смотрел теперь на Ворона с ужасом.
— А чего там знать-то? Можно подумать, оборотня можно с кем-то перепутать, — Ворон нахмурился. Опять у него ничего не сходилось. Оборотни в его мире не просто гордились своим происхождением, они кичились им, а Ремус был объят каким-то первобытным ужасом.
— Ты же никому не скажешь? — вдруг заскулил щенок и закрыл лицо руками.
Этого Ворон уже вынести не смог.
— Да что происходит? Почему ты так боишься, что кто-то узнает?
— А ты бы не боялся, если бы кому-то стало известно, что каждый месяц ты превращаешься в чудовище?! – Люпин вскочил на ноги.
—
— Да откуда ты это взял? – Люпин даже забыл, что должен бояться этого ненормального. Снейп говорил какие-то невероятно странные вещи, которые пробудили в душе мальчика огонек надежды.
— Постой, ты хочешь сказать, что с тобой никто не занимался? – Люпин покачал головой. – Дела, — Ворон взлохматил волосы. – Так ты что, дикий, что ли? – он слышал про диких оборотней. Но они жили уединенными общинами, куда добраться человеку было просто невозможно. Объясняли свое отшельничество неразрывностью связи с природой. Ворон всегда считал их полными придурками, но среди этих идиотов чаще всего встречались гениальные художники, ювелиры, да и просто случайно обращенные и боящиеся выбраковки. За этими поселениями всегда очень плотно наблюдали - как подозревал Ворон, не для того, чтобы оборотни не трогали людей, а чтобы они никого больше не обратили. В закрытые поселения также допускались купцы - из многоликих, естественно.
— Сам ты – дикий, — решил обидеться Люпин.
Ворон не обратил на этот выпад внимания и задумался, затем снова посмотрел на оборотня.
— Где-то должны быть методики обучения оборотней, их просто не может не быть.
— Почему? – в голосе Люпина звучало жадное любопытство.
— Да потому, что если бы вы никогда не умели себя контролировать, то вас давно бы уничтожили. Поверь, десятка два крестьян с вилами вполне хватит, чтобы прикончить необученную, не контролирующую себя тварь, — Ворон покачал головой. «Наверное, в библиотеке Основателей можно найти что-нибудь похожее, но чтобы это выяснить, нужно туда попасть». – Так что ты здесь делаешь?
— Ты не испытываешь отвращения ко мне? – Люпин проигнорировал вопрос. Все это время, что прошло с момента его поступления в Хогвартс, он чувствовал себя одиноким. Ремус сильно боялся, что о его проблеме кто-нибудь узнает. Боялся к кому-то привязаться, чтобы не быть отвергнутым. И вот перед ним стоит слизеринец, который совершенно спокойно говорит о том, что знает его секрет, и которого, кажется, мало волнует, что он является оборотнем. Про систему занятий, позволяющих не зависеть от луны, Люпин не верил - это казалось ему слишком фантастичным, чтобы быть правдой.
— Своими тупыми вопросами ты меня раздражаешь гораздо больше, — хмыкнул Ворон.
— Я часто сюда прихожу, — внезапно объявил Люпин. – Забрел сюда случайно и наткнулся на эту картину. Она меня просто притягивает к себе. Иногда мне кажется, что там, за ней, что-то есть. Что-то волнующее и прекрасное. И очень полезное для меня.
Ворон скептически посмотрел на пейзаж. Ничего выдающегося он на картине не увидел. Деревья, озеро, камыши… В силу своей деятельности валет был вынужден разбираться в искусстве, и эта картина шедевром точно не являлась.