Северус
Шрифт:
— Пустое место в пределах острова, на котором учитывается каждый дюйм земли?
— Любопытно, правда? – усмехнулся мистер Принц. – Однажды придет время, когда любопытство перевесит отторжение, накладываемое чарами. Уже сейчас вокруг таких мест кружат ученые и просто искатели приключений - в надежде разгадать загадку такого странного феномена. Можно спрятать дом, но невозможно спрятать всю территорию поместья. А иллюзии полуразвалившихся склепов? В мире, где магглы просто помешаны на всем сверхъестественном? Я однажды это понял и убрал почти все чары, кроме некоторых,
— И когда ты это понял?
— Тебе тогда было лет восемь. Мне было плохо от невозможности видеть тебя и Эйлин, хотя я прекрасно понимал, что мы сами в этом виноваты. Тогда я начал бродить по окрестностям, чем никогда не занимался раньше. Как оказалось, во время прогулок хорошо думается. На востоке у нас есть сосед – лорд Бэшем. Он маггл. Мы познакомились, начали пару раз в год встречаться, чтобы пострелять фазанов, — мистер Принц задумался.
— И? – поторопил его Ворон.
— Я чрезвычайно удивился, когда обнаружил, что лучшими отпугивающими чарами для магглов являются забор и табличка на воротах «Частная собственность. Осмотр дома и парка запрещены!»
— Это и правда действует?
— Оказалось, что еще как. У нас небольшое поместье. Таких в Великобритании тысячи. И внешне они практически не отличаются друг от друга. Чтобы не связываться с охраной и полицией, большинство магглов просто пожмут плечами и пойдут своей дорогой. Ну не хотят хозяева, чтобы на их территории болтались посторонние, и что с того? Вон - сосед, не такой сноб, пойдем, посмотрим парк у него. А для остальных небольших отпугивающих обычно хватает.
— Забавно, — пробормотал Ворон. – Так что хотел от тебя Руди?
— Мистер Лестрейндж, зелен ты еще его просто Руди называть, — поморщился мистер Принц. – Не бери в голову. Вот с кем - с кем, а с Лестрейнджами я разберусь.
— Угу, — кивнул Ворон и пошел обратно в столовую, чтобы наконец позавтракать.
Уже сидя за столом, он пробормотал:
— В двух милях на запад. Появляться в таком виде перед матерью я не буду, незачем ее волновать, — он коснулся выбритого виска. – А вот попробовать навестить Рудольфуса Лестрейнджа стоит. Так сказать, по-соседски, — и Ворон сжал отмычку, которую так и не вытащил из кармана.
Глава 26
Ворон наблюдал за поместьем уже четвертый день. Ждать валет умел. Нет, в повседневной жизни он часто совершал необдуманные поступки, но когда дело касалось работы, Ворон умел собраться как никто другой.
В родном мире у него был для этого отличный стимул – виселица, в том случае, если бы его схватили. Ворон глубоко сомневался, что и здесь его ждало бы что-то хорошее, особенно от людей, которые угрожали его деду. Поставив себя на их место, он цинично предположил, что сам использовал бы пойманного мальчишку в своих целях - скорее всего, в качестве разменной монеты при очередном торге с мистером Принцем.
О том, где находится сейф, Ворон узнал от приставленного к нему эльфа. Финли знал одного из эльфов Лестрейнджей, а так как приказа не говорить никому о сейфе от хозяев не поступало, то эльфы поместья тайной данную информацию не считали. Осторожные вопросы, заданные деду, также убедили Ворона в том, что Рудольфус не делал секрета из месторасположения сейфа. Мало того, он любил хвастаться, что до этого сейфа никто и никогда не доберется, потому что не сможет пройти внешнюю охрану. А если это недоброжелателю удастся, то сам сейф ему ни за что не вскрыть.
Рудольфус слишком часто заявлял, что его сейф по надежности практически не уступает сейфам Гринготтса. Ворон сам себе не хотел признаваться, что именно это заявление сыграло решающую роль в его решении продолжить дело.
Ворону пришлось вернуться на чердак и найти сундук с зачарованным замком. Чары на замок были наложены простенькие, но Ворону нужен был только принцип взаимодействия угля со щупом. Получив несколько слабых обжигающих импульсов от замка, он наконец нашел то, что искал. Валет выяснил, что если полностью натереть щуп углем, вогнать его в замочную скважину и пару раз переместить сверху вниз, то заклятья, наложенные на замок, будут заблокированы на то время, пока щуп будет оставаться внутри.
Насчет непроходимости внешних чар Лестрейндж не преувеличивал. Уже в первую ночь Ворон разобрался в их структуре. О том, чтобы снять защиту или как-то ее заблокировать, речи не шло. Это было невозможно. Невероятно сложное переплетение нитей всевозможных чар образовывало некие подобия узлов, от которых к дому вели тонкие нити какого-то заклятья. Предположив, что эти нити выполняют функцию сигнализации, Ворон отполз от ворот и неслышно растворился в небольшой роще, которая подходила довольно близко к самим воротам.
Среди деревьев Ворон долго выражал свое восхищение Лестрейнджами в весьма нецензурной форме.
В том, какие именно заклятья осуществляют защиту поместья, он даже не пытался разбираться. Разрушение или блокировка любого из них приводили к тому, что о визитере сразу же становилось известно хозяевам.
Ожидания Ворона увенчались успехом. Он наконец понял: входящие распознавались по принципу «свой-чужой». «Своих» ворота пропускали беспрепятственно, не оповещая хозяина. Ворон как раз стал свидетелем занимательной сцены, в которой был замешан сам Рудольфус, а также полуголая девица, которая пыталась убежать от разъяренной молодой женщины, оказавшейся женой Рудольфуса, Беллатрикс. Темноволосая красавица совершенно не вовремя явилась домой, а чары не предупредили Руди, и он не успел спрятать полуголую блондинку в шкаф.