Сеятель бурь
Шрифт:
– Мадам, пока мой друг слегка в отключке, я вам скажу прямо ртом прямо в глаза. Лично мне вы глубоко параллельны, живите себе где-нибудь, вышивайте маршалу парадно-выходные кальсоны, но портить жизнь достойным людям – это лишнее. Они испортят ее вам, и будут правы. Что же касается хозяина дома, то за ним я уже послал. Думаю, ему тоже будет забавно взглянуть на эту сцену!
– Как я всех вас ненавижу! – гневно срывая занавес балдахина, надсадно взвизгнула разъяренная маршальша.
– Братцу своему расскажете.
В этот миг я услышал негромкий быстрый шепот вынырнувшего из-под руки Сергея Протвица.
– Что? – переспросил Лис. – Мадам, ваш брат уехал посреди ночи? – В голосе моего друга слышалось настороженное удивление.
– Меня
– Блин, тетка, шо ты выделываешься? – теряя последние капли терпения и связанного с ним светского тона, рявкнул Сергей. – Вот глянь, эту записку старая ищейка Йоган Протвиц нашел только что на столе в кабинете твоего брата! В ней черным по белому значится, что некая любящая Ч. просит любезного генерала пожаловать в укромный домик, что близ Летнего дворца, за час до утреннего вахт-парада, то есть буквально вот-вот, через каких-то тридцать минут. Ничего так себе, красивая, надушенная записка, завитушки, как в модной лавке, но это полнейшее фуфло, понимаешь ты? Потому что черновики этой записки сегодня были найдены в таком месте, шо ни о какой «любящей Ч.» речи быть не может. Я спрашиваю, коза драная, когда уехал твой брат?
– Час назад, – выкрикнула, отворачиваясь, Каролина.
– Интересно, куда его понесло в такую рань? Здесь пятнадцать минут езды. Не дай Бог, он решил побродить на досуге вокруг заветного гнездышка, тогда можем не успеть! Так, старина Огюст, извини, сразу не поздоровался, я те честью клянусь, граф Турн здесь не при делах. Побереги его, будь добр, до моего возвращения. Твоя подруга беспардонно пыталась подставить и его, и тебя. Не веришь – я тебе оставлю этого красавца, – Сергей кивнул на Протвица, – и он, как фокусник, отыщет бутылку вина, которое бьет в голову не хуже, чем свинчатка. По старой дружбе советую, плесни сначала на пробу этой милой крошке. Теперь вы, мадам. – Он повернулся к маршальше. – Все ополчение я забираю с собой, не фиг тут подушки караулить. А вы пока молитесь, чтобы на дорогах не было заторов, потому как, ежели мы не поспеем, вашу судьбу оплачут читательницы дамских журналов. В общем, господа, всем пока. Вальтер, приходи в себя! Я тут ненадолго, спасу Наполеона – и обратно. Вперед, негодяи! За царя, за родину, за веру!
– Господи, как мне все надоели. – Каролина опустилась в кресло, закрывая лицо руками. – Я ненавижу большую политику, ненавижу всех этих надутых министров и расфуфыренных маршалов. За что, Всевышний, ты закинул меня на эти выси? Здесь душно, здесь нечем дышать! – Она зарыдала, на этот раз, кажется, непритворно. Мрачная пауза затягивалась. Волнения сегодняшней ночи окончательно разбередили и без того вспыльчивую корсиканку, и теперь она билась в истерике, не находя сочувствия ни в презрительно сморщившем нос Протвице, ни в хмуром, точно ноябрь в Лапландии, майоре Буланже. Тот и вовсе слонялся из угла в угол спальни, бросая вокруг себя недобрые взоры, и не зная, чем заняться.
Лишенный возможности хоть как-то принимать участие в столь необычайной драме, я лежал, удовлетворившись хотя бы тем, что нагота моя наконец была прикрыта. Чтобы отвлечься, я уставился на мир глазами Лиса, бдительно разглядывая быстро меняющиеся пейзажи за окнами возка. Наконец впереди замаячила ограда Летнего сада.
– К забору швартуйся! – закричал Сергей, и кучер в нарушение всех правил движения направил тяжелый экипаж прямо к стройному ряду чугунных решеток. – Так, – скомандовал Лис набившемуся в кузов нашего экипажа вооруженному люду, – объезжать далеко, сейчас по одному вылазим на крышу, дальше на забор и вниз. Там сугробы, так шо не побьетесь. Дальше чешем по кругу в сторону Невы к дворцу широким веером. Но не теряйте друг друга из виду! Сейчас зеленки нет, если убийцы решили стрелять, то приготовили сижи за постаментами статуй. Кого увидите – кричите, вопите, гоните на меня. Так, гайдуки,
Окошко флигеля, примыкавшего едва ли не вплотную к Летнему дворцу, было освещено. Единственного взгляда сквозь морозные кружева было достаточно, чтобы понять, на что потратил граф Бонапартий лишний час. Как истинный полководец, готовясь к сражению, обустраивает поле грядущей битвы, возводя редуты, копая флеши и огораживая турами позиции батарей, так и Бонапарт готовил любовное гнездышко к долгожданной встрече с ненаглядным предметом своих восторженных грез.
Небольшое здание внутри напоминало пиршественную залу и выставку цветов одновременно. Казалось, атмосферу изысканных ароматов можно почувствовать даже через мыслесвязь. Я невольно вспомнил рассказ Екатерины Павловны о Траурной Букетнице, но постарался отогнать мрачный образ зловещей ведьмы. Наполеон сидел за роскошно накрытым столом и ждал, уставившись на едва движущиеся стрелки золотых часов, когда же наступит заветная минута.
– Тихо, – скомандовал Лис, поднося к губам палец. Вооруженная челядь, так и не обнаружившая затаившихся убийц среди голых деревьев и не слишком одетых статуй, поспешила сама занять все укромные места. – Кажется, сюда кто-то идет.
Острое зрение не подвело моего друга. По расчищенной днем тропинке, слегка запорошенной ночным снегом, к дому быстро приближался человек. За ним чуть поодаль следовали еще двое.
– А вот, кажись, и наши вольные стрелки пожаловали. Шо нынче за ночь такая, буквально ж никому не спится?! Ну-ка, ребята, приготовились! – Он тихо повернулся к ближайшему из слуг. – Как приблизятся, выскакивайте с гиканьем и свистом, валите гостей наземь. Тока ж без фанатизма! С мертвяками беседа клеится хреново!
Его приказание было выполнено без лишнего шума. Образцовый тарарам был отложен ровно на две минуты, когда вооруженная толпа с воплями устремилась на любителей ночных прогулок, не давая им времени опомниться и спеша завалить в глубокий рыхлый снег. Дверь флигеля немедля распахнулась, из дома, привлеченный шумом, выскочил Наполеон со шпагой в руках. В этот миг звон разбитого стекла вмешался в общую какофонию звуков, и спустя долю секунды из окна второго этажа Летнего дворца грянул сухой пистолетный выстрел. Заметив вспышку, граф Бонапартий резко дернулся в сторону и, поскользнувшись, хлопнулся наземь. Круглая свинцовая пуля тут же вонзилась в дверь где-то на уровне человеческого роста, щедро разметывая по сторонам золоченые щепки. Очередной выстрел был за Лисом, и ответом ему служил отчетливый вскрик боли.
– Один есть, – подытожил Сергей, выхватывая очередной пистолет, и вдруг завопил: – А ну стой!
Из– за угла дворца к флигелю приближался высокий статный мужчина, немного припадающий на левую ногу. В опущенной руке его был зажат пистолет. Он шел неспешно, точно на ходу решая, что надлежит предпринять. Еще мгновение —и он, выйдя из-за угла, оказался бы в пяти шагах от цели. Я видел, как барахтается в снегу Бонапарт, пытаясь встать на ноги.
– Капитан, ядрена матрена, ведь это Конрад! – прерывающимся голосом проговорил мой напарник.
– Сам вижу, – глухо отозвался я.
– Ой, мама дорогая, роди меня обратно, шо ж, блин горелый, на свете деется! – Лис стволом пистолета сдвинул шапку со лба. – Лучше б я не видел того, шо вижу. В общем, держите за меня кулаки, я пошел наперерез. Господи, я у тебя ничего не прошу, но если щас меня грохнут, ты не услышишь моей исповеди. А ее стоит послушать! Однажды барон пошел на охоту, но, как водится, не взял с собой ружья. На беду, навстречу ему попался бешеный волк…