Сеятели тьмы
Шрифт:
— Мне так хочется разделить вашу уверенность, — сказал Кохияма.
— Над этой проблемой я работал в лаборатории фирмы Гоко. Когда я узнал, что Убуката вывел устойчивую чумную бациллу и погиб, я решил завершить его работу и одновременно продолжить свои исследования, используя, как и он, опыт, приобретённый в 731-м отряде.
— И вам удалось завершить свои исследования?
— К сожалению, у меня не хватило времени. Но я надеюсь, что кто-нибудь непременно доведёт их до конца. Поэтому у меня к вам просьба.
— Я готов выполнить любую вашу просьбу.
— У меня в изголовье лежит блокнот с записями и итоговый доклад. Передайте это, пожалуйста, начальнику исследовательского отдела фирмы Гоко. Там подробные данные об исследовании средств борьбы с устойчивыми кишечными и чумными палочками. Эти исследования можно считать совместной работой Тэрады и Убукаты.
— Но ведь это может привести к серьёзному конфликту между институтом Каньо, который рассчитывает на заказ американского военного ведомства, и фирмой Гоко?
— Может быть. Одни изучают способы выведения устойчивых бактерий, другие ставят своей задачей создание лекарств от болезней, вызываемых этими бактериями. Заколдованный круг! Но таким образом осуществляется и то, и другое, так что никто не в убытке.
— Ясно.
Кохияма не мог заставить себя одобрительно отнестись к такого рода «состязаниям», которые, возможно, идут кому-то даже на пользу. Одни зарабатывают на том, что создают средства уничтожения людей, а другие извлекают прибыль из того, что создают средства их лечения. Подобное «сосуществование» никак не импонировало Кохияме. Но выбор, сделанный Тэрадой, вызывал у него искреннее уважение.
— И ещё, — продолжал Тэрада. — У меня тут лежит тетрадка в зелёной обложке. В ней тоже сведения о нашем исследовании. Они изложены в форме, доступной и неспециалисту. Возьмите её себе. Она продезинфицирована, так что можете не опасаться.
Кохияма достал блокнот, итоговый доклад и зелёную тетрадку и положил всё это в карман своего халата. Нужно спешить. На лестнице раздались шаги, кто-то поднимался наверх.
Тэрада окончательно обессилел. Превозмогая себя, дрожащим голосом он проговорил:
— Вы меня правильно поняли? Тем двоим ни в коем случае ничего не отдавайте. Пусть Муракоси и прочие копаются в этом хламе!
— Хорошо. Думаю, что и Убуката-сан поступил бы так же, — сказал Кохияма.
Он пошёл уже к двери, но тут же вернулся.
— Скажите, а что всё-таки означает та карта Южного Вьетнама с пометками господина Убукаты?
Тэрада чуть слышно ответил:
— Не знаю. Могу только предполагать. Очевидно, чумные бациллы, которые Убуката использовал для своих опытов, были выделены из полученных оттуда штаммов.
Внезапно он сдёрнул маску и неподвижными глазами уставился на Кохияму. Казалось, он силится улыбнуться. Лицо его исказилось страшной гримасой. Очевидно,
Кохияма выскочил из комнаты и, бросившись к лестнице, громко позвал доктора Канагаи. Из кабинета напротив выбежали растерянные Муракоси и Катасэ.
Снизу поднимался Канагаи, за ним следом шёл с носилками стажёр Симодзё.
ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ
1
Ровно в час санитарная машина университетской клиники выехала из ворот изолятора. В клинике больного уже дожидалась семья, извещённая доктором Канагаи. От парка до клиники путь неблизкий. Хотя из-за дождя людей и машин на улицах было меньше, чем обычно, но пересечь с запада на восток почти половину Токио не так-то просто.
В машине везли человека, умирающего от лёгочной чумы. Но никто из прохожих, провожавших взглядами санитарную машину, разумеется, не догадывался об этом. «Опять, наверное, кто-нибудь пострадал в уличной катастрофе». Если бы они только знали истину! Все бы содрогнулись от ужаса, хотя вот уже более сорока лет в Токио не было ни одного случая заболевания чумой.
Когда машина выезжала из ворот, Кохияма стоял у подъезда.
«Один умер, потому что занимался выведением устойчивых чумных бацилл, — думал он, — другой умирает потому, что хотел создать лекарство против них. А что, если ещё где-то в Токио происходит тоже самое?»
— Это отец во всём виноват, — сказала стоявшая рядом с Кохиямой Эмма.
Только сейчас он заметил, что она держит зонтик над его головой.
— Не следует говорить так об отце, Эмма, — желая как-то её утешить, сказала Сатико. — Он ведь не знал, что из этого может получиться.
Никто точно не знал, как заразились Убуката и Тэрада. Может быть, прав был Катасэ, который, шутя, сказал, что Тэрада, наверное, сам на себя направил распылитель, желая покончить с собой…
А может быть, простая неосторожность? Человек часто играет с заряженным оружием. Очевидно, ни тот, ни другой не предвидели подобного исхода.
У подъезда собрались все обитатели дома — Кохияма, Эмма, Сатико. Муракоси, старики Нисидзака и жена Хамуры с девочкой на руках. Катасэ запер ворота на засов.
— Да простит мне Тэрада-сан, но пусть на этом всё кончится, — обводя присутствующих взглядом, сказал Нисидзака. Он был несколько смущён своим признанием, ведь он здесь старше всех и ему не подобает проявлять слабость.
— Стойкости господина Тэрады можно только позавидовать, — неожиданно проговорил Муракоси. — Ведь он смертельно болен, испытывает страшные муки и, несмотря ни на что, держится очень мужественно — на это мало кто способен! — Он хоть и злился на Тэраду, но не мог не восхищаться его стойкостью.