Сейчас и навсегда
Шрифт:
— Ты ударил его?
— Да. Я мог бы убить его, и это не повлияло бы на то, как я сплю сегодня вечером. Там тёмный мир, — он накрыл одну из моих рук своей, его тепло исходило от его прикосновения. — Я хотел, чтобы ты посмотрела «Изумрудный клуб», чтобы иметь представление о повседневном бизнесе.
— Джози это поняла?
Он кивнул. — До того, как она переехала сюда, Джози работала бухгалтером и танцовщицей в клубе Minx. Этот клуб стоял на месте «Изумрудного клуба», ну, был его частью. Я купил Minx и близлежащие предприятия, чтобы построить Emerald Club.
—
Танцовщицей.
Ко мне пришли мысли. Арианна сказала, что рада, что у Дарио наконец появилась достойная женщина. Армандо сказал, что Джози даже близко не была похожа на хорошую итальянскую католичку.
— Да, — сказал он с усмешкой. — Можешь себе представить, что чувствовала по этому поводу вся семья.
— Думаю, это одна из причин, по которой они поддержали бы твой брак с таким посторонним человеком, как я.
— Мы с Джози никогда не смогли бы пожениться. Семья бы этого не допустила. Я бы никогда не стал капо, — его ноздри раздулись. — Я подумывал уйти, но это та жизнь, для которой меня воспитали. Нелегко уйти от единственной жизни, которую ты когда-либо знал.
— Я знаю это.
Его взгляд встретился с моим пониманием. — Ты знаешь. Ответ на твой вопрос был да, Джози поняла мир, который я построил и живу, потому что, хотя она и не родилась в семье, она родилась в мире, который, как утверждают респектабельные люди, не существует.
Повернув руку так, что мы оказались ладонями, я переплела наши пальцы. — Похоже, что она была сильной женщиной. Спасибо, что рассказал мне о ней.
— Миа ошибалась.
— М?
— Женщины до и после. Джози была частью моей жизни почти девять лет.
Моя грудь сжалась. — Это долго.
— Меня не волновал никто до нее. После нее, до тебя, не в счет.
— Как она умерла? — это был вопрос, который я боялась задать больше всего.
— Русские.
Мои глаза широко открылись. — Ее убили?
Черты его лица изменились, как будто он видел прошлое. — Это было начало недавнего переворота. Я до сих пор не знаю, зачем она поехала в Саут-Блю-Вэлли одна. Это не очень хороший район. Однажды она не приехала домой. Некоторые наши солдаты нашли ее в заброшенном доме. Ее застрелили. У нее все еще был ее телефон, сумочка, кредитные карты и наличные, — он медленно моргнул. — Это было сообщение. Иногда я говорю неразумно о телохранителях. Я не безрассуден. Я слишком хорошо знаю, что существуют монстры, маскирующиеся под людей.
— Я не против телохранителей. Они были у меня всю жизнь.
— Я собираюсь быстро принять душ, — сказал Дарио, вставая.
— Ох, я чуть не забыла. Я пыталась проверить винный погреб. Дверь заперта.
Дарио вдохнул. — Привычка, я думаю. Я напомню Графине, что замок ей больше не нужен.
Я хотела спросить, зачем вообще нужен замок, но у меня было ощущение, что я уже превысила свою норму вопросов на ночь. Услышав шум льющейся воды из ванной, я выключила свет на прикроватной тумбочке и скользнула глубже под одеяла, благодарная, что затронула тему Джози. Если раскрыть ее информацию, ее призрак не попадет в наш брак.
Я надеялась, что так и будет.
Глава
Девятнадцать
Каталина
В
За относительно короткий период нашего брака я пристрастилась к тому, как Дарио прикасался и целовал меня. Его терпение и моя решимость принесли желаемый результат. Секс стал не только лучше, я еще жаждала близости. Перед сном, ночью или утром мы оба начинали заниматься любовью.
В его присутствии у меня закипела кровь. Его внимание послало электрический ток в мое ядро. Однажды ночью, когда мы забрались в постель, я подошла ближе и провела кончиками пальцев по шрамам на его груди.
— Ты можешь рассказать мне об этом, — сказала я. — И я не буду тебя бояться.
Дарио откинулся на спинку кровати и потянулся к моей руке. Его аромат свежего душа наполнил мои чувства, когда его рука согрела мою. — Я не уверен, что помню, как я их все получил, — он улыбнулся. — Данте несет ответственность за некоторых.
— Вы с Данте поссорились?
— Когда мы были мальчиками. Наш отец воспитывал нас.
— Что? — сказала я, садясь повыше и глядя на его красивые черты лица. — Почему?
— Чтобы сделать нас жесткими.
— Он не хотел, чтобы вы причиняли друг другу боль, не так ли?
— Если ты спросишь меня, я бы сказал, что он хотел, чтобы один из нас убил другого.
Мой желудок скрутило. — Но теперь ты близко. Данте был сегодня вечером на ужине.
— Это худший кошмар моего отца. Если бы он мог держать нас в состоянии войны друг с другом, ненавидя и не доверяя друг другу, мы не могли бы воевать с ним.
Я думала о своем отце. — Я не могу представить отца, желающего, чтобы его дети ненавидели друг друга. Я скучаю по своим братьям и сестрам. Я очень рада, что Камила скоро приедет в гости, — я хотела задать больше вопросов. Были темы, о которых мне еще предстояло спросить. — Суровое воспитание Винсента, должно быть, сработало. Папа сказал, что слышал, что в тринадцать лет ты стал взрослым человеком.
Дарио протянул правую руку, вывернул ее и показал мне шрам на предплечье. — Это из омерты — церемонии.
Я провела кончиками пальцев по шраму. Оно должно было быть более трех дюймов в длину. — Я читала, что во время омерты кто-то укалывает палец, чтобы получить несколько капель крови.
Дарио покачал головой. — Это был не укол.
— Кто тебя порезал?
— Капо деи капи. Это был бы мой отец.
— И тебе было тринадцать? — спросила я недоверчиво. — Я слышала, как ты перерезал человеку горло. Вот как ты получил свое прозвище.