Сезон дикой охоты
Шрифт:
— Регина была филологом по образованию. — Он снова поймал себя на мысли, что про жену сказал «была».
— Теперь эта тетка на всю деревню разнесет, что приехала милиция. Сорока! И никуда не спрячешься!
— Зачем надо было ей врать про какое-то ограбление?
— А что я ей должен был сказать? Про пластическую операцию и про то, что наш милый Андрей Ильич лазером уничтожает отпечатки пальцев? Про то, что эта женщина в бинтах — убийца, скрывается от правосудия и поменяла свою внешность для того, чтобы ее никогда не нашли? Тогда бы эта сорока не по соседям побежала,
— Таких, например, как ограбление дачи…
— Тихо! Давай понаблюдаем! Отсюда хорошо видно!
Антон пристроил машину за кустами, на самом краю дачного поселка. Домик Андрея Ильича прятался у самого леса. Видимо, хирург не любил быть в центре событий. Лиховских достал театральный бинокль. Старый, давно уже пожелтевший от времени. Антон удивленно поднял брови:
— Это что за раритет?
— Маман одолжила. Она у меня в молодости была заядлой театралкой.
— У вас что, в милиции, инвентарем не обеспечивают?
— Средствов нет. То есть, средств. Так правильно?
— Именно. Дай-ка сюда бинокль!
Антон покрутил колесико посередине, пытаясь максимально приблизить крыльцо небольшого аккуратного домика. Типовая постройка из бруса: две комнаты и кухня — на первом этаже, спальня — на втором, спереди — крылечко, сбоку — веранда. С двух сторон к домику примыкали соседские участки, вдоль забора посажен пышно цветущий, густой кустарник. Несколько голубых елей создавали дополнительную тень, в центре участка разбит цветник. На первый взгляд никаких признаков жизни в домике не было. Тихо.
— Дай! — дернул бинокль Лиховских.
И тоже стал внимательно разглядывать участок,
— Имеем ли мы право на незаконное вторжение? — спросил он и тут же сам ответил: — Не имеем! Поэтому сидим здесь и смотрим. Вымерли они там, что ли?
— Может, спят?
— В час дня?! Если только любовью всю ночь занимались, — глубокомысленно заметил Юрий Иванович. Потом покосился на Антона и добавил: — Извини.
— Ничего. Все равно это уже не Регина. И не Алиса.
— А кто тогда?
— Женщина. С новым лицом и, возможно, без отпечатков пальцев. Дай-ка бинокль!
Прошло минут двадцать. Антон отнял от глаз бинокль и обернулся. К ним шла группа дачников: несколько взволнованных женщин и крупный мужчина, которого явно выдвигали вперед.
— Вон они! — кивнула знакомая уже женщина.
Группа местных подошла к машине. Крупный мужчина неуверенно кашлянул, потом постучал пальцем в стекло:
— Извините. Можно еще разок ваше удостоверение?
Лиховских нажал на кнопку стеклоподъемника:
— Пожалуйста!
Мужчина изучал удостоверение очень долго и внимательно. Антон в это время по-прежнему наблюдал за крыльцом в бинокль. Наконец глава делегации местных жителей обернулся к дамам, успокоено сказал:
— Все в порядке. Граждане действительно из милиции.
— Тогда пусть проведут собрание! Поставят нас в известность!
— Дачи грабят, а мы ничего не знаем!
— Какие дачи? Тут на прошлой неделе «Жигули» в соседнем поселке увели! «Десятку»!
— А заодно пусть скажут,
— Какие еще фейерверки? — кисло спросил Лиховских.
— А такие! — Одна дама, одетая в балахон песочного цвета, возмущенно заявила: — Наши соседи имеют отвратительную привычку! Каждую пятницу, выпив водки и закусив шашлыком из свинины… Да-да, из свинины! У нас на участке пахнет! Так вот, после всего этого они начинают пускать фейерверки! А меж тем на дворе глубокая ночь! И некоторые, между прочим, спят! Прошу принять меры!
— Да будет вам, Антонина Игнатьевна! — попыталась урезонить ее другая дама, в соломенной шляпке. — Это же так красиво! Настоящий салют!
— Но не всем это нравится, — поддержала Антонину Игнатьевну бабулька в липовых кроссовках «Адидас». — Ведь может быть пожар! Такое жаркое лето!
— Да-да! — спохватился вдруг глава делегации. — Насчет пожара я не подумал. Все эти фейерверки — небезопасное развлечение
— Особенно в такую сушь!
— Хотя, конечно, красиво!
— Вот загорится у вас дача, Иннокентий Афанасьевич, будет еще красивее!
Антон перевел бинокль на окно второго этажа. Черт, какие же мутные стекла у бинокля! Старье! В доме по-прежнему нет никакого движения. Кажется, они и в самом деле крепко спят. Во всяком случае, на кровати, на втором этаже, кто-то лежит. Но лежит неподвижно все то время, пока они наблюдают за домом. Неужели тот шум, который подняли местные жители, может кого-то не разбудить? Или…
— Юра! А ну-ка, посмотри!
— Что?
— Окно на втором этаже.
Лиховских взял у Антона бинокль, поднес к глазам Местные тут же накинулись на Антона:
— Вы, кажется, здесь главный?
— Я?!
— Ну да! Вы как считаете: надо запрещать фейерверки или не надо?
— И шашлыки надо запрещать! — взвизгнул кто-то. — Между прочим, здесь есть вегетарианцы!
— Тихо! — не своим голосом заорал вдруг Лиховских. И выругался: — О, черт!
И полез в карман за мобильным телефоном. Антон попытался его остановить:
— Погоди. Ты что, думаешь…?
— Я не думаю. Я уверен!
— Но тогда надо же сначала войти в дом! Чтобы убедиться!
— Так давай войдем!
Лиховских оставил в покое мобильник и открыл дверцу «БМВ». Местные слегка посторонились.
— Попрошу никого не расходиться, — хмуро заметил Лиховских.
Антон тоже вылез из машины. Ему было слегка не по себе. Прошли к воротам, толкнули железную калитку. Возле дома лежала куча песка, часть его попала на дорожку и сохранила четкий след автомобильной резины.
Дверь в дом была не заперта. Лиховских вошел первым, Антон на пороге обернулся, посмотрел на группу местных жителей, вплотную приблизившихся к воротам. Потом зачем-то отрицательно покачал головой: мол, не стоит сюда входить. Он задержался на первом этаже. Здесь были разбросаны женские вещи. Антон точно знал, что синий свитер не может принадлежать Регине. Один раз он видел его на Алисе. Видимо, свитер был из тех вещей, что она оставляла на квартире у Ирины Васильевны. А вот с бежевой косынкой, с ярлычком известной фирмы, никогда не расставалась Регина.