Сезон охоты на людей
Шрифт:
Он рассмеялся.
– Не надо думать об этом. Как ты себя чувствуешь? Как мамочка?
– Я чудесно, я чудесно! Папа, это было так страшно! Он влез в подвал с пистолетом.
– Ну, теперь он больше никогда не станет пугать тебя.
Девочка крепко-крепко обхватила отца за шею. Салли пронзила его своим обычным пытливым взглядом.
– Боб Суэггер, – сказала она, – ты никудышный, сварливый и упрямый тип, ты совершенно никчемный муж и отец, но, ей-богу, у тебя призвание к героическим подвигам.
– Вижу, что ты остаешься самой главной из моих поклонниц, –
– Это было необыкновенно интересно. Как твои дела?
– У меня болит спина, – пожаловался он. – И еще нога и глаз. Я сильно проголодался. К тому же здесь болтается чертовски много всякой молодежи. Ненавижу молодежь. Как Джулия?
– Она в полном порядке. Мы все в полном порядке. Никто не пострадал. Но только чудом. Еще одна десятая доля секунды, и он нажал бы на курок.
– Ну и черт с ним, раз он не понимает шуток.
– А пока что я оставлю вас вдвоем.
– Салли, может быть, ты попробуешь заставить кого-нибудь из этих гарвардских студентиков сварить кофе?
– Вряд ли они умеют варить кофе, тем более что здесь нет кофеварки, но я посмотрю, нельзя ли что-нибудь придумать.
И вот он сидел вместе со своей бесценной дочкой в кухне и слушал ее рассказ обо всем, что происходило с ними в последние дни, и уверял ее в том, что все его раны совсем-совсем маленькие, и обещал, искренне надеясь, что сможет теперь сдержать свое обещание, что вернется вместе с нею и с ее мамой в Аризону и они снова заживут той прекрасной жизнью, которая была у них раньше.
Через полчаса к нему подошел один из молодых людей.
– Мистер Суэггер?
– Да?
– Нам необходимо немедленно получить показания вашей жены. Она хочет, чтобы вы присутствовали при этом.
– Хорошо.
– Она на этом очень настаивает. Она заявила, что не станет говорить, если вас не будет рядом.
– Несомненно, она очень напугана.
– Вы правы, сэр.
Вернулась Салли, чтобы вновь взять на себя заботу о Ники.
– Радость моя, – сказал он дочери, – мне нужно пойти вместе с этими людьми, которые хотят поговорить с мамой. А ты останься здесь с тетей Салли.
– Папа!
Она изо всех сил обняла его на прощание, и теперь он видел, насколько глубоко она травмирована. Война подошла к ней вплотную: ей пришлось увидеть вблизи то, что большинству американцев никогда больше не придется видеть, – смерть в бою, ту жестокую силу, с которой пуля расправляется с живой плотью.
– Дорогая, я скоро вернусь. И со всем этим будет покончено. Все будет прекрасно, вот увидишь.
Его проводили наверх. Команда из ЦРУ устроилась в спальне: кровать и туалетный столик задвинули в угол и поставили взятые из гостиной диван и стулья. Агенты очень разумно расставили стулья не рядком, как при посещении больного, а полукругом, словно здесь проводилось совещание. Магнитофоны и компьютерные терминалы были подключены и готовы к работе.
Комната была заполнена суетящимися людьми, но Боб почти сразу нашел взглядом Джулию. Раздвинув аналитиков и агентов, он подошел к ней. Она сидела в одиночестве на диване. Лицо у нее было спокойное, хотя рука по-прежнему закована в гипс. Она настояла на том, чтобы переодеться, и теперь на ней были джинсы, спортивная фуфайка и ботинки. В здоровой руке она держала банку с диет-колой.
– Эй, привет, – негромко окликнул ее Боб.
– И тебе привет, – с улыбкой отозвалась Джулия.
– Мне сказали, что ты в полном порядке.
– В общем, да, хотя не могу не признаться, что, когда в твой дом входит незнакомый русский, тычет тебе пушкой в лицо и в этот момент твой муж напрочь сносит ему полголовы, это немного раздражает. Впрочем, мне чертовски повезло, что у меня есть муж, способный совершить такую вещь.
– Ну да, конечно, я же великий герой. Милая, ведь я всего-навсего нажал на спусковой крючок.
– Ох, малыш!
Он крепко обнял ее, и это было прекрасно: его жена, рядом с которой он спал уже немало лет, все та же сильная, упорная, надежная женщина, пожалуй, именно такая прекрасная, какой мужчины представляют себе идеальную женщину. Ее запах был до боли знаком ему. Земляника, от нее всегда пахло земляникой. Впервые он увидел ее на завернутой в целлофан фотографии, которую носил в своей полевой шляпе молодой морской пехотинец. Шел дождь. Шла война. Тогда он влюбился в нее и не переставал любить на протяжении всех минувших с той поры лет.
– Откуда ты взялся? – спросила Джулия. – Как тебе удалось так быстро добраться сюда?
– А тебе еще не рассказали? Я, чертов идиот, выдумал себе новое хобби. Я спрыгнул с парашютом во время снежной бури. Знаешь, это очень возбуждает.
– Ах, Боб!
– Я еще ни разу в жизни не испытывал такого страха. Если бы у меня были с собой запасные кальсоны, то я наверняка намочил бы те, что были надеты на мне. Но у меня, к сожалению, не было запасных кальсон.
– Ax, Боб...
– Ладно, об этом мы еще успеем поговорить.
– Но что означает вся эта чертовщина? – наконец спросила Джулия. – Неужели он охотился за мною? Они в один голос убеждают меня в этом.
– Да. Это связано с чем-то таким, что случилось давным-давно. По-моему, мне наполовину удалось связать концы с концами. А эти гении считают, что знают все ответы или могут найти их. Ты в состоянии говорить об этом?
– Да. Мне только очень хочется, чтобы все поскорее закончилось.
– А потом у нас все-все наладится, клянусь тебе.
– Я знаю.
– Бонсон!
Бонсон немедленно подошел.
– Она готова разговаривать с вами.
– Миссис Суэггер, понимаю, что все это было ужасно. Мы приложим все силы, чтобы насколько возможно облегчить вам этот разговор. Вам удобно? Может быть, вы чего-нибудь хотите? Еще кока-колы?
– Нет, я чувствую себя прекрасно. Я только хочу, чтобы здесь был мой муж, вот и все.
– Отлично.
– Ну что ж. – Бонсон, повысив голос, обратился к своим людям: – Все готово. Можно начинать собеседование.