Сезон охоты на людей
Шрифт:
– Это для вас настоящий успех, – заметил Донни.
– Это настоящая победа для всех нас. Что называется, лучше поздно, чем никогда. Вы проделали невероятную работу, Суэггер. Я прослежу за тем, чтобы она попала в ваш послужной список. Позабочусь о том, чтобы были сделаны все телефонные звонки и все нужные люди поставлены в известность. Вы часть всего этого представления, мой друг. Но я хочу сказать одну чертовски важную вещь. Если они захотят нанять вас для работы с «драгуновым», то вы должны выжать из них все, что у них есть. Дружище, они хотят вас больше, чем мисс Америку прошлого года. Если хотите, я сообщу, что без вашей экспертизы
– Мне осталось всего несколько месяцев до ПСВОСР, мистер Николс. Но я вам очень благодарен за предложение.
– И все равно подумайте над этим. Обмозгуйте как следует. Уже послезавтра вы сможете оказаться временным сотрудником Абердинского испытательного полигона. Балтимор! Какие там красотки! Балтимор, чертовски прекрасный город! Знаете, там есть немало привлекательного. И уж намного лучше, чем Додж-сити, Первый корпус, Республика Южный Вьет-черт-его-побери-Нам!
– Мистер Николс, я тронут вашей заботой, но я должен закончить свою ходку. У меня остается четыре с небольшим месяца до ПСВОСР.
– Вы стойкий человек, Суэггер. Непоколебимый. Вы, ветераны Корпуса, самые стойкие, самые лучшие. Ну что ж, еще раз благодарю вас, и да благословит вас Господь. Без вас ничего не получилось бы!
Он повернулся и покинул бункер.
– Ты должен его послушаться, – сказал Донни.
– Ну да, забраться в Балтимор и торчать там с толпой солдат с нестрижеными, как у хиппи, волосами и грязными ботинками! Нет уж, это и впрямь не стоит благодарности, Это не для меня, будь оно проклято.
– Ладно, по крайней мере, мы теперь герои, – сказал Донни.
– На сегодня. Они забудут обо всем через несколько часов, как только немного успокоятся. А для тебя это человек из штаба. Твой прямой начальник. – Боб взял бутылку и сделал большой глоток.
– Ты уверен, что тебе стоит так много пить?
– Что-что, а пить я умею. В этом Суэггеры всегда были сильны.
– Точнее, один конкретный Суэггер.
– Знаешь, я хочу тебе кое-что сказать, – проговорил Боб после долгой паузы. – Эта твоя девушка. Она, черт меня возьми, самая хорошенькая из всех женщин, которых я, черт меня возьми, когда-либо видел. Ты, сынок, настоящий счастливец.
– Это точно, – ответил Донни. Расплывшись в улыбке, как мартышка, он сделал могучий глоток бурбона и затянулся сигарой, выпустив клуб дыма, какому позавидовала бы и дымовая граната. – У меня тут есть одна вещь, которую я хочу тебе показать.
– Да?
– Да. Я уже показывал фотографию. А теперь посмотри вот это.
Он засунул руку в карман, вытащил оттуда аккуратно сложенный кусок плотной бумаги и осторожно развернул его.
– Это тот парень, Триг. Он был художником. Вот он и нарисовал.
В мигающем свете Боб вгляделся неверными глазами в листок. Это была плотная бумага кремового цвета, очень аккуратно оторванная с одной стороны. Но внимание Боба привлекла не сама бумага, а изображенный на ней рисунок. Боб ни черта не понимал в искусстве, но что бы ни представлял собой этот парень, в нем что-то было. Он и впрямь смог изобразить Донни несколькими штрихами. Похоже, он любил Донни, каким-то образом это ощущалось. Рядом с Донни стояла девушка, и чувства, которые испытывал к ней художник, были куда сложнее. Она была прекрасна, безнадежно прекрасна. Такие встречаются одна на миллион. Боб почувствовал, что какая-то маленькая часть его умирает оттого, что он знал: у него никогда не будет такой женщины; этого просто не было в тех картах, которые сдала ему судьба. Всю жизнь он был одинок и, возможно, предпочитал именно такую участь.
– Чертовски хорошая картинка, – сказал Боб, возвращая рисунок.
– Точно. Она у него здорово получилась. Я думаю, что он тоже был в нее влюблен. В Джулию влюбляются все, кто ее видит. Мне так повезло!
– А знаешь, что я тебе скажу? – спросил Суэггер.
– Не-а.
– Этой женщине тоже чертовски повезло. Ей попался ты. А ты – лучший. Там, в мире, у тебя будет прекрасная счастливая жизнь.
Боб поднял с пола бутылку, сделал два больших глотка и передал виски Донни.
– Ты герой, – сказал Донни. – У тебя тоже будет великая жизнь.
– Со мной все кончено. Когда ты начал палить по этой птичке, кто-то внутри меня сказал: «Ты же, парень, больше не хочешь оставаться здесь, ты хочешь жить». Ты вернул меня к жизни, ты, сукин сын. Черт меня возьми, я никому ничего не был должен. Но тебе, партнер, я должен, и очень немало.
– Ты пьян.
– Совершенно верно. И у меня есть еще кое-что, о чем я хочу тебе сказать. Так что, Свинина, пойдем и поговорим подальше от этих ублюдков-кадровиков.
Донни был потрясен. Он никогда прежде не слышал, чтобы Боб так отзывался о контрактниках.
А Боб взял его за руку и выволок наружу.
– Только учти, что это не пьяная болтовня, ладно? Это я, твой друг Боб Ли Суэггер. «Сьерра-браво». Ты меня хорошо слышишь? Прием.
– Слышу тебя хорошо, «Сьерра». Прием.
– Вот и славненько. Теперь слушай. Я хорошо подумал обо всем этом. Угадай о чем? Война для нас закончена.
– Чего-чего?
– Закончена. Говорю тебе прямо. Мы будем все так же три раза в неделю выходить на задания, но больше никуда не пойдем. Смотри, мы выходим в лес и залегаем там на пару дней. Мы ни в кого не стреляем, мы не ищем никаких следов, не ходим ни в какие дальние поиски, не устраиваем никаких засад. Нет, сэр, мы лежим в травке, а потом возвращаемся на базу, как и все остальные патрули. Ты думаешь, я не знаю, какое дерьмо здесь творится? Никто в этой сраной дыре давно уже не воюет, и там, в Дананге, тоже никто не воюет. S-2 в Дананге нет до этого никакого дела, и капитану Фимстеру тоже нет никакого дела, и главному штабу морской пехоты в Южном Вьетнаме, и командованию вооруженными силами в Тихоокеанском регионе, и Главному командованию Корпуса морской пехоты в Хендерсон-холле – всем на это насрать. Никто не хочет умирать, вот в чем дело. Все уже кончилось, и если мы сложим тут головы, то это будет впустую. Впустую, ты меня понимаешь? Мы свое сделали. Теперь пора подумать о главном. Ты слышишь, что я говорю?
– Ну да, ты будешь отлеживаться в травке, пока не подойдет мой ПСВОСР и я не отправлюсь обратно в мир, а тогда ты вернешься к своей работе, станешь выходить в одиночку и снова будешь убивать. Тебе придется это делать, потому что к тому времени гуки совершенно обнаглеют и ты начнешь бояться, что они навалятся на эту дыру и вставят фитили в задницы всем этим гребаным засранцам. Тебя пришьют где-нибудь в кустах, и если это будет не самая большая и не самая пустая потеря, то я даже не знаю, что и сказать.