Сезон охоты
Шрифт:
— Кто ты такой? — спокойно спросил Виктор.
— РУБОП, — злобно прошипел блондин, — ты у меня за все ответишь.
— Удостоверение. — Виктор был непробиваем, как скала.
Блондин попытался вырвать руку из дверки, но кисть не проходила через щель. Тогда, поняв, что вырываться бесполезно, он достал из кармана удостоверение, открыл его и приложил к стеклу.
— Читать-то умеешь, — ухмыльнулся он.
— Дай-ка сюда, — сказал Виктор, — через стекло не видно. Кажется, это не бандиты, — негромко сказал он в мою сторону. — Что будем делать?
Я не успела ответить, потому что в щель, где торчала рука колючеглазого, ударила мощная влажная струя, оросила меня и Виктора, после чего я потеряла сознание.
Очнулась я в какой-то небольшой полупустой комнате. Под потолком горела одинокая лампа без абажура. Глаза сильно щипало, но я смогла увидеть, что за окнами, на которых решетки, темно. Я лежала на спине, на деревянной скамье с сиденьем из толстых брусьев, и лежать было очень жестко и неудобно. Поэтому я поднялась и села. Рядом у стены стояла еще одна точно такая же скамья — там лежал Виктор. Он был ближе к окну машины, когда туда направили струю газа, и ему, конечно, досталось больше, чем мне, поэтому он еще в себя не пришел.
Кроме двух скамеек в углу комнаты, ближе к двери стоял совершенно голый полированный письменный стол и два стула на тонких металлических ножках. На камеру не похоже, подумала я. Интересно, где мы? Я встала со скамьи и нетвердым шагом направилась к окну. Прижав голову к стеклу, чтобы заслонить отражение лампы, я выглянула на улицу. Судя по высоте, мы находились на втором этаже. Шагах в пятидесяти от здания проходит довольно широкая трасса, по ней движется транспорт. Я поняла, где мы находимся. Это здание управления по борьбе с организованной преступностью. А мы, значит, и есть те самые организованные преступники. Ловко, ничего не скажешь. Я еще раз осмотрелась по сторонам: сумочки, а следовательно, и телефона, конечно, нет. Но главное — мы живы! А это уже кое-что.
Виктор зашевелился на своей лавке и, открыв глаза, зажмурился и резко сел.
— С приездом, — грустно улыбнулась я ему и сама удивилась, как я это сказала.
В горле такая сушь, что слова еле протиснулись наружу. Я с трудом сделала глотательное движение и поморщилась.
— Пить хочется.
Виктор, естественно, ничего не ответил. Он поднялся, покрутил корпусом туда-сюда, разминая затекшие мышцы, и неторопливо прошелся по периметру комнаты. Самым тщательным образом обследовав стены, он подошел сперва к одному окну, потом к другому, пробежал кончиками пальцев по рамам. Прижался к стеклу так же, как я незадолго до этого, и начал пристально всматриваться в уличную темень. Затем, оставив окно в покое, направился к двери. Я встала за его спиной и с интересом наблюдала за ним. Ничем не примечательная дверь обшита снаружи тонкой древесно-волокнистой плитой и выкрашена красно-коричневой половой краской. Виктор внимательно осмотрел косяки, все стыки, где дверное полотно неплотно прилегало к коробке, и перешел к замку. Его он обследовал подольше. Слегка подергал за ручку, наблюдая, плотно ли язычок замка сидит в гнезде, посмотрел в замочную скважину, для чего ему пришлось встать на колени, еще раз потряс дверь и снова перешел к окну.
Теперь он уже действовал гораздо решительнее. Сдвинув шпингалеты, потянул раму за ручку и, потихоньку подергивая ее, чтобы отстала бумажная лента, которой заклеены щели, открыл первую раму. То же самое повторил и со второй. В комнате сразу стало свежо от ворвавшегося сырого прохладного ветра. Виктор уцепился обеими руками за решетку и подергал ее сначала легонько, потом сильнее. Что-то решив для себя, он оставил решетку в покое, закрыл обе рамы и сел на скамейку.
— Ну что? — поинтересовалась я.
— Можно попробовать, — невозмутимо пожал плечами Виктор.
— Ты имеешь в виду… — я подошла и опустилась на скамейку рядом с ним, — попробовать сбежать?
Он снова пожал плечами. В это время в замке загремел ключ, и дверь открылась. В комнату вошел шатен в костюме.
— Очухались, голубки? — злорадно усмехнулся он, с прищуром глядя на нас. — Вляпались вы по самое не хочу, — изображая сожаление, он покачал головой.
— Я хочу пить, — заявила я. — И вообще, по какому праву…
— Чу-чу-чу-чу, — перебил меня шатен, — сейчас приедет Владимир Семенович и объяснит вам все ваши права, а воды… это можно.
Он повернулся, чтобы уйти.
— Эй, погодите, — окликнула я его. — Кто такой этот ваш Владимир Петрович?
— Груздев, — не оборачиваясь, бросил шатен и запер за собой дверь.
Я посмотрела на Виктора.
— Кажется, убивать нас пока не собираются, — предположила я. — Они думают, что документы у нас. Не станем их разубеждать. В этом наше спасение.
— Угу, — согласился Виктор.
— Ты знаешь, где мы? — спросила я.
Виктор утвердительно кивнул.
— И что ты по этому поводу думаешь? Почему мы здесь? Какое отношение РУБОП имеет к областной администрации?
Может, у Виктора и были соображения по этому поводу, только вслух он их не произнес. Он только упорно смотрел в сторону окна.
— А что ты выяснил насчет двери? — продолжала я расспрашивать его.
— Открывается внутрь, — лаконично ответил он.
Ну, хоть что-то толковое от него услышала. «Открывается внутрь».
— Это значит, — рассудила вслух, — что с этой стороны ее не выбьешь?
— Угу, — кивнул Виктор, не сводя взгляда с окна.
— Там решетки, — перехватила я его взгляд, — ничего не получится. И потом, второй этаж все-таки.
Дверь снова открылась, и в комнату вошел шатен с граненым графином в руке. Он поставил графин на стол, выдвинул ящик и достал оттуда граненый стакан. Плеснул в него воды из графина, побултыхал немного и выплеснул прямо на пол, после чего поставил стакан на стол.
— Ненавязчивый сервис, — я подошла к столу, наполнила стакан и залпом осушила его. — Долго нам еще здесь сидеть? — холодно взглянула я на шатена.
— Все узнаете у Владимира Петровича, — широкоплечий вышел и закрыл за собой дверь.
— Владимир Петрович, Владимир Петрович, — пробурчала я и стукнула ладонью в дверь. — Я требую адвоката.
Смешно, конечно, но нервы у меня уже на пределе. Я снова опустилась на лавку рядом с Виктором.
— Иди, хоть водички попей, Вить. Долго нас будут здесь мариновать?