Сфера Маальфаса
Шрифт:
– Отстань от него, Тайхал, – крикнул кто-то из кметов. – Он у нас с ведьмовским топором.
– Колдовство не поможет изменнику.
Дружинники умолкли в смущении. Ольгерд же был откровенно зол.
– Ладно, волки. Раз вам неймется, я данной мне князем властью назначаю судный поединок. Решайте, кто из вас изменник, а кто… кхе-кхе… свиной помет. На топорах или мечах – выбирайте сами. Жаль терять людей, но от таких вояк невелик прок…
Ольгерд в досаде махнул рукой. Воины расходились хмуро, не глядя друг другу в лицо.
Стрелу Лунь приготовил заранее. Записку написал
О доски двери отчаянно заскребли острые когти. Опальный рыцарь помедлил, потом вернулся и выпустил на волю дымчатого кота. Пардус отошел на почтительное расстояние и сел, поджав лапы и прикрыв их, несмотря на жару, теплым толстым хвостом. Желтые глаза животного грустно следили за хозяином. Лунь последний раз обернулся, посмотрел на дом, на кота и, усмехнувшись, начал свой путь…
К вечеру этого дня в ставку джете прискакал гонец и бросил поводья у шатра вождя. Курился дымок священных костров. Стража в головных повязках молча расступилась, увидев на руке воина знак высшего доверия – золотой браслет с фигуркой трехглавого зверя. Гонец опустился перед повелителем на колени и поклонился, коснувшись лбом кошмы. Древко приметной стрелы, прилетевшей со стены в условленном месте, сломалось легко. Как всегда – позвали толмача в пестрых одеждах. Но обдумывал записку Сарган уже в одиночестве…
Наступившей ночью ничего не подозревающий Хруст тайно покинул свой город, с немногими преданными людьми пробравшись секретным ходом далеко за пределы стен. Княжеский отряд верхами ушел на север, чтобы собрать войско и ударить в спину варварам. Князь не бежал от опасности, напротив, просто самых важных дел он не доверял никому…
За пять дней до описанных событий, уже собираясь в дорогу, Хруст приказал Ольгерду в случае настоящей опасности тайно вывести княгиню и детей за пределы города. Не самому – поскольку в опасности дело Ольгерда – сражаться. Но непременно послав верного и надежного человека. Крайней беды не ждали, однако обещание было дано. Недоверчивый Хруст потребовал с воеводы клятвы. И тот – что же? Дал ее…
Все эти события привели к событиям иным, а те, сплетясь неразрывной сетью обстоятельств и случая, стали причиной одного из самых громких судебных процессов в истории Церенской Империи. Но об этом – в свой черед.
Летописи и предания не так уж редко упоминают о трагическом падении городов, чьи ворота за щедрую плату или из одной лишь злобы открывает изменник. Как может свершить подобное один человек? Подступы к стенам принято бдительно охранять, и немалая толпа врагов, собравшаяся подле ворот в подозрительном ожидании, наверняка не ускользнет от пристального внимания стражи. Легенды решают эту загадку просто – ворота принято отворять под покровом глухой ночи, которая равно утаивает все – и предательство, и стойкость,
Ночью ворота Оводца хорошо охраняли изнутри. Слишком хорошо.
В сагах и сказаниях одиночка способен повергнуть наземь два-три десятка сильных, вооруженных и нетрусливых противников. Но принцепс Ойле прекрасно знал, что справится не более чем с тремя. Впрочем, это означало лишь одно – нет смысла ждать ночи. И человек, чье имя по праву могло бы претендовать на место среди самых опасных людей своего времени, ради свершения мести собрался открыть ворота Оводца днем.
Варвары обступили город полукольцом. Бой с утра шел где-то у южной стены, там стлался дым пожара, сотворенного летящими поверх стены огненными стрелами. Крыши ближних к стене домов заранее обильно полили водой. Пожар затухал, так и не разгоревшись, так издыхает сказочный трехглавый ящер, встретив противника не по зубам.
В южную стену надсадно бил таран. Внешний ряд камня слегка осыпался, но более серьезных повреждений пока не было. Лучники со стен осыпали штурмующих стрелами, вынуждая варваров у тарана то и дело оттаскивать раненых.
Это можно было увидеть, поднявшись на южную стену, но Лунь спешил не туда. Пространство у западных ворот оставалось почти безлюдным – ни одного штурмующего, пустое поле, покрытое пятнами догоревших ночью костров, забытые и чудом уцелевшие стога, на неприступной стене – редкие стражи.
Лунь поправил складки одежды и проверил, не заметна ли кольчуга. Бронь не могла спасти от топора или меча – устоит металл колец, но кость не выдержит удара. Однако кольчатая рубашка поможет хозяину против стрелы или ножа. Он решился – будь что будет. Стражник у ворот – молодой крепкий парень с добродушным открытым лицом – поклонился и приветливо улыбнулся:
– Здравствуй, командир.
Лунь похолодел, вспомнив – стражник совсем мальчишкой учился у него держать меч.
– Здравствуй… Клещ.
Имя само всплыло в памяти. Парень явно обрадовался знакомому. Он знал, что страже нельзя вести речей ни с кем, но сейчас совершенно забыл об этом, обрадованный возможностью без свидетелей потолковать с бывшим, но все еще уважаемым воеводой.
– Все спокойно?
– Здесь-то спокойно. С южной стороны горит. Как думаешь, воевода, отобьемся?
– Должны отбиться, иначе конец.
– Хотел бы я хоть одним глазком взглянуть, что там творится.
У Луня затеплилась надежда – что, если… Пусть хоть этой крови не будет на его руках.
– Так сходи туда, посмотри. Я покараулю.
Парень покачал головой.
– Не могу, клятву дал Ольгерду – стоять здесь до смерти.
Бесполезно, все тщета, подумал принцепс. От судьбы не уйти. Он действительно простоит здесь… до смерти.
– Глянь, что это там?
Клещ повернулся.
– Где?
Нож, мгновенно выхваченный из-под плаща, легко вошел в спину. Лунь выдернул лезвие и ткнул раненого под колени. Мальчишка завалился, но, вопреки ожиданиям, жил еще с минуту. Обломанные ногти царапали засохшую грязь. Умирающий сумел повернуть голову, кровь с губ тонкой ниткой стекала в пыль.