Сфера
Шрифт:
Теперь думать пришлось ему. И долго. Не просто думать, со стола тоже слезть.
…Сел он прямо на пол.
— Вот даже как? Ну, ты даешь, Том Тим!
— Я?!
Слушал он, не перебивая, хотя сдерживался не без труда. Я даже подумал, что по профессии мой австралийский друг — преподаватель. Или, скорее, следователь, для которого так важно выслушать подопечного. Впрочем, на телемастера Джимми-Джон тоже был похож, Вызвали, значит, в квартиру и сообщают, что экран показывает… Ну, скажем, поверхность Плутона — в прямой
— Интересно!
— Не то слово, — согласился я. — Только вот, что именно?
Голубоглазый встал, с силой провел рукой по непричесанной шевелюре, улыбнулся — но уже никак не по-акульи.
— Насчет страницы… Я не знал, что у тебя будет страница, Том Тим. Каждая программа предусматривает «жалобную кнопку». Ну, если все пойдет не так. Обычно это действительно кнопка — или рычаг. У тебя оказалась страница. А вот книга…
— Книга, книга, — поторопил я. — Конкистадоры у неведомого океана. Кортесы Гипносферы!..
Джимми-Джон кивнул.
— Гипносфера… Отличное слово! Я не писал эту книгу, Том Тим. Не писал и не подбрасывал. В файле есть всего несколько текстов — в том числе и Ливингстон, которого ты купил. Я решил, что, если море, значит, читать надо про путешествия. В моей библиотеке такая же — без обложки, только, понятно, не на русском. А «Гипнономикон»… Это — твоя книга, Том Тим! И все, что там написано, — твое.
— Нет!
Надеюсь, голос мой прозвучал достаточно твердо.
— Твоя. Ты правильно понял, файл дает лишь, так сказать, опорные точки, сознание само заполняет их. Тебе хотелось осмыслить происходящее. Ты осмыслил.
…Как бы покультурнее? «Ни хрена себе!»? А переводчик справится?
— Странно, — наконец выдавил я. — Оч-чень странно.
— Не очень, — Джимми-Джон вновь улыбнулся. — Ты прав, сон — действительно океан. И будет очень здорово, если мы научимся жить в… в Гипносфере. А об остальном еще поговорим, если не возражаешь. Погляди… Скажем, завтра… На этот файл — в то же время. Ради такого вновь выпью снотворного.
И вновь захотелось моргнуть. У бедняги что, бессонница? Или… Господи! Иисус Христос и генерал Джексон! Часовой пояс, ну конечно! Спать положено по ночам, а сейчас в Австралии совсем не ночь. И если это действительно — прямая связь…
Кажется, голубоглазый говорит правду. Такое в запись не вложишь. Или все-таки вложишь?
— Могу опоздать, так что не сиди. Прогуляйся. Я невольно оглянулся. Ни окон, ни дверей.
— По потолку?
— Увидишь! — Джимми-Джон подошел к светящемуся экрану, постоял мгновение, затем пальцы скользнули по клавиатуре. — У меня нет пока особых файлов для связи. Беру неудачные. Как этот.
— Крокодилы? — подхватил я.
Даже не обернулся, только хмыкнул.
— Не крокодилы… У тебя какие файлы есть, кроме mo3 и mo8?
mo3?
— mo14, — не без труда вспомнил я.
Бар со стриптизом. Легкая эротика — и никаких спиртных напитков, кроме пива. Первое поколение, такие делал еще года три назад. Этот — новый, очень сложный. Да ты сам увидишь. Не бойся уходить далеко, найду.
— Крокодилы, — напомнил я.
Он соизволил обернуться.
— Дело не в крокодилах. Здешние… обитатели ведут себя не слишком адекватно. И время тоже…
Голубые глаза скользнули по циферблату… Оказывается, и тут можно носить часы!
— Пора! Я будильник поставил…
— Погоди! — заспешил я. — Просто для интереса. Я — Том Тим Тот, ты — Джимми-Джон, друг о друге мы ничего не знаем — кроме часовых поясов и того, что я говорю по-русски. И не надо, согласен. Но… Внешность, возраст — это откуда? Они настоящие?
…То, что парню с обложки едва ли двадцать пять, я понял давно. Но — пусть скажет.
Теперь его улыбке вновь могла позавидовать акула.
— Ты все понял, Том Тим! И внешность, и возраст можно прописать в программе, но в данном случае файл сам подбирает — адекватно к условиям. Ты на пляже, когда работал с mo8, в зеркало не смотрелся?
— Еще не хватало! — возмутился я. — Зеркала во сне…
— Это же не простой сон, — засмеялся он. — Зеркал тут можно не бояться, смотрись вволю. Так что скоро узнаешь. А там, на пляже, тебе было лет шестьдесят.
Так я и знал! Пенсионер на отдыхе.
— Здесь же… Программа неудачная, я тебе говорил, поэтому даже не могу точно сказать, КЕМ ИМЕННО ты станешь.
— Крокодилом, — уверенно заявил я.
— Таковых не предусмотрено. Но если увидишь, что стал, скажем, подавальщиком в буфете, не удивляйся. Ничего, скоро у меня будет специальный связной файл, и вся эта импровизация не понадобится… Ну, чао!
«Чао-какао!» так и просилось на язык, но я все-таки сдержался. Из жалости к программе-переводчику.
[…………………………..]
Кого хочешь обмануть, Джимми-Джон? Речь коверкаешь зачем, Джимми-Джон? Джинсы тертые к чему, Джимми-Джон? Не идет тебе оскал, Джимми-Джон! Ты не мальчик, не плейбой, Джимми-Джон. Мы с тобой в одних годах, Джимми-Джон. Но вот гений ты и впрямь, Джимми-Джон!
Бабочка-а-а! Ком цу мир битте, бабочка. Не хочу я быть владычицей морскою. И подавальщиком в буфете — не хочу. Так что полетим-ка мы с тобой, выручалочка!
[…………………………..]
…Грозовые тучи обступили горизонт, море застыло, Замерло, словно превратившись в стекло, но я знал — скоро! Не зря я тут, на вершине, не зря так шумит ветер, так кричат чайки.
Настоящие чайки. И море — тоже настоящее!
Внизу — маленький поселок, дорога, долгая серая лента пляжа. Как давно я тут не был!