Сферы влияния
Шрифт:
Гермиона схватила флакончик и порталом вышла наружу и, вновь скрывшись под чарами, переместилась к дверям ресторана.
За те десять минут, что она отсутствовала, Грейвз и Холмс не успели даже закончить обед — судя по еле слышному разговору и едва различимому стуку вилок о тарелки и бокалов друг о друга. Гермиона вытащила палочку и приготовилась. Амортенция была опаснейшим зельем — и не случайно. Она не создавала любовь — это не под силу никакому волшебству, — но вызывала весьма сильное увлечение. И, в отличие от обычных любовных напитков, не требовала никаких дополнительных приготовлений. Не нужно
Волна чужой воли прошла вверх по руке до ума, обожгла, но тут же растворилась приятным теплом, едва заметно кольнув кончик языка.
Гермиона вложила официанту в руку флакончик и приказала: — Капни в один бокал.
Официант подчинился совершенно спокойно. Капля зелья была почти незаметна на самом дне бокала. — Замени бокал мистера Холмса, старшего из двух мужчин, на этот. Его бокал уже испачкался. — Надо заменить бокал мистера Холмса, он уже испачкался, — послушно проговорил официант и открыл дверь кабинета. Гермиона прошла внутрь и притаилась в углу.
Официант аккуратно и почти незаметно заменил бокалы и разлил вино, оно смешалось с Амортенцией, едва заметно вспыхнув, и Холмс как-то рассеянно, пребывая в задумчивости, взял бокал за ножку и сделал глоток.
Повернул голову к официанту. Со своего места Гермиона видела, как расширились его зрачки, а лицо, до сих пор невыразительное, стало почти приятным, приобретя мягкость и выражение сдерживаемой нежности. Поставил бокал на стол, протянул руку и одним пальцем коснулся запястья официанта. Грейвз выдохнул сквозь зубы, а Гермиона во второй раз за вечер коснулась портала и вернулась в Министерство.
Теперь оставалось только ждать.
Неделя до встречи с Майкрофтом для Гермионы слилась в один кошмар.
Она думала, что переступила через свои принципы ещё шесть лет назад, когда стёрла родителям память. Или, в конце концов, пару недель назад, когда осознанно согласилась начать игру в политику под руководством Кингсли.
Но, как выяснилось, до сих пор её совесть спала крепким сном — потому что никакие сомнения не могли сравниться с теми угрызениями, которые она испытывала сейчас. Ей казалось, что именно теперь она совершила нечто непоправимое: вторглась в личную жизнь двух людей и магией начала её разрушать. Не для спасения чьих-то жизней и не для достижения общего блага, а для того, чтобы добиться своей цели — причём в этот раз цель была крайне далека от спасения человечества.
Рон ничего не знал о её работе, но чувствовал, что ей непросто, поэтому поддерживал, как мог. Почти каждую ночь проводил с ней, не появляясь в своей квартире, старался вечерами вырваться раньше, приносил с собой ужин — то из кафе, то от миссис Уизли, а однажды — даже от Кикимера.
В пятницу, накануне встречи с Майкрофтом, Гермиона никак не могла заснуть и ворочалась очень долго. Рон, обычно спавший очень крепко, вдруг проснулся,
Гермиона подвинулась к нему совсем близко, спрятала лицо на плече и прошептала: — Меня зря Шляпа отправила на Гриффиндор. — Ты с ума сошла? — кажется, Рон едва не подпрыгнул на кровати. — Ты — самая храбрая девушка, которую я знаю. Да ты… — Гриффиндор — это не только храбрость, Рон. Честность, справедливость — тоже. — Ты — несправедливая? — Он хмыкнул и поцеловал её в висок, — ты не заболела? А кто воевал на четвёртом курсе за права эльфов? Уж точно не я.
Гермиона слабо улыбнулась и вздохнула: — Это другое. Я сейчас делаю вещи… которые не должна. То есть, должна, но они отнюдь не правильные. Я… — Ты ведь делаешь так, чтобы нам всем было лучше жить, да? В Министерстве вы работаете над этим? — Рон повернулся так, чтобы заглянуть Гермионе в глаза.
Его взгляд было спокойным, ровным и очень уверенным — он не сомневался в ней ни одной минуты. — Да. Над этим, — кивнула она. Рон улыбнулся: — Тогда и нечего переживать. Ты молодец, — он поцеловал её в кончик носа, — спи, ладно?
Хотя Рон совершенно ничего не знал об её действиях, почему-то он сумел её успокоить, и она действительно заснула.
На следующий день началась подготовка к встрече с Майкрофтом. Тревис лично отправился к Грейвзу и сообщил, что он действительно в ярости и злится на Рудольфа — подробностей он не сумел уловить, так как считал его мысли в пути, не дожидаясь, пока он расслабится.
Со своей стороны, Кингсли проработал линию леди Смоллвуд и принёс информацию о том, что на неё есть отличный рычаг давления — некие письма её мужа, весьма противозаконные и скандальные. В случае если она решит чинить Майкрофту препятствия, ему достаточно будет намекнуть на эти письма — и она не рискнёт ничего предпринимать, опасаясь навредить себе и мужу. — Кингсли? — Перед тем, как отправиться на встречу, Гермиона задержалась у него в кабинете. — Сколько это будет длиться? Не забывай, у нас Шерлок сидит в камере и наверняка сходит с ума от скуки.
Кингсли поморщился: — Извини, но скука Шерлока Холмса меня интересует в последнюю очередь. Сейчас всё зависит от Майкрофта — и от того, будет ли он готов действовать быстро. Мы можем подготовить ему взлётную полосу — но основную партию придётся играть ему. — Мы хотим, чтобы он своими руками убил или… сделал что-то худшее с родным дядей, — Гермиона оправила свой костюм. — Он принял решение сам. И счёл, что благополучие брата и собственное возвышение стоят этого, — Кингсли нахмурился и добавил: — Хватит этого, Гермиона. Ты тоже уже приняла решение. Мне не нравится твоя рефлексия.
Гермиона почувствовала себя так, словно её окатили ледяной водой. — Прости, Кингсли, — сказала она тихо.
Он отошёл от стола, подошёл к ней и неожиданно коснулся пальцами её подбородка и поднял её голову вверх. — Ты сильная волшебница и умный человек, Гермиона. Ты станешь хорошим политиком — если только будешь думать о цели, а не о средствах.
Она покачала головой: — Про Макиавелли говоришь? Не знала, что волшебники читают его… — Образованные волшебники и Платона читают. И Маркса, — хмыкнул Кингсли. — Передавай наилучшие пожелания мистеру Холмсу. И…