Сферы влияния
Шрифт:
— Я молчу, — быстро сказал Джим, когда Гермиона строго на него взглянула.
И началось.
Джима никто не знал, его имя впервые услышали два дня назад, но, чтобы увидеть его, собралась толпа, и все — с книжками в ярких фотообложках, с которых улыбался, держа волшебную палочку, Мальчик, который выжил.
Гермиона была уверена, что придётся помогать Джиму: он бывал застенчив и не слишком любил толпы, но, выйдя на сооружённый для него помост, он преобразился, на его губах сама собой появилась широкая и даже как будто сумасшедшая улыбка.
Гермиона
Спустя час читатели ещё не готовы были отпустить Джима — но он шутками, улыбками и взмахами рук освободился от поклонников и сбежал обратно в подсобное помещение.
— Это было блестяще! — тут же сказала Гермиона. Джим хлопнул в ладоши и тряхнул головой:
— О, да. Я просто чудо, правда? — он захохотал, и Гермиона не могла не рассмеяться вместе с ним: из него фонтаном била сумасшедшая энергия.
— Несомненно.
— Ну, что же, мавр сделал дело — мавр может уходить? — он вдруг стал очень серьёзным. Гермиона, не успев подстроиться под его изменившееся настроение, всё ещё улыбалась. Он переспросил: — Так что, Гермиона?
— Ты — мой друг и уже часть этого мира, Джим, — ответила она мягко. — К тому же, ты же не думал ограничиться одной книгой, правда? Мавру уходить рановато.
— Знаешь, — произнёс он, переводя взгляд куда-то за её плечо, — я долго думал, что это из Шекспира. Отелло тоже сделал своё дело, и недурно. Был разочарован, когда узнал, что это не про него.
— Можешь успокоить себя тем, что добрая половина моих знакомых вовсе не знает этой фразы. И с трудом поймёт, почему ты решил, будто она из «Отелло».
— Ограниченность человеческого сознания. В мире очень много глупых и скучных людей, Гермиона, — он опустил глаза и вдруг этой интонацией и ставшей напряжённой позой напомнил Гермионе Шерлока Холмса. — Ерунда. Это всё адреналин, — он снова тряхнул головой и опять заулыбался.
— Как насчёт небольшого праздника? У нас с Роном?
— Отличный план, — не дожидаясь приглашения, Джим взял её за руку и прибавил: — И я жду свою награду. Не забыла?
— Оу.
— Забыла.
— Нет, я не забыла. Просто… из головы вылетело.
Она действительно успела забыть, что обещала ему после выхода книги дать подержать волшебную палочку.
— Но я всегда держу своё слово, — продолжила она и аппарировала вместе с Джимом к себе домой.
Рона пока не было — оставалось надеяться, что новая метла, которой он сегодня собирался стричь прутья, не выкинет какого-нибудь фортеля, и он придёт, как и обещал, пораньше.
— Чаю?
Джим согласился, но нервно пощёлкивал пальцами в явном нетерпении. Гермиона взмахом палочки наколдовала чай, налила две чашки, а потом, вздохнув, протянула палочку Джиму. Руку закололо — она не желала расставаться с инструментом.
Джим принял палочку с видом совершенного восторга, даже рот чуть приоткрыл. Он бережно осмотрел её со всех сторон, провёл пальцем по рукояти, обрисовал узор в виде двух переплетённых стеблей плюща. Потом
— Вингардиум левиоса!
Конечно, чашка и не шелохнулась — но его восторг ничуть не убавился.
Гермиона села в кресло и взяла свою чашку, не желая мешать Джиму — он заслужил это маленькое развлечение. На мгновение ей стало грустно: она представила, каково ему, — так много знать о волшебстве, быть к нему так близко, но не владеть им ни на йоту.
В камине полыхнуло, и на ковёр вышел пыльный, весь в саже Рон. Джим направил на него палочку и довольно сообщил:
— Бу!
Рон инстинктивно подпрыгнул, а когда понял, что направленная на него палочка не представляет никакой угрозы, рассмеялся.
— Ну, как прошло? — спросил он, руками отряхивая мантию: бытовые чары никогда не давались ему. Гермиона решила, что, когда Джим вернет ей палочку, сама очистит его мантию.
— Блестяще, — ответила она. — Джим был бесподобен.
— Да-да. Я прочитал, кстати. И всерьёз хочу тебя стукнуть за сцену с грязным носом, — Рон хмыкнул, забрал себе нетронутую чашку Джима и упал в соседнее кресло.
— Достоверность — первое правило хорошего писателя, — Джим шутливо раскланялся, подошёл к окну и выглянул на улицу.
— Я понимаю, — ворчливо ответил Рон и честно добавил: — Вы классно сработали, ребята.
— Это было несложно, — отозвался Джим несколько рассеянно.
Разумеется, это было сложно. Но Джим вполне имел сегодня право немного покрасоваться.
— Предлагаю отметить в «Норе». Мама будет рада. И Гарри с Джинни смогут прийти. Все герои будут в сборе, — предложил Рон, осушив чашку и отставив её обратно на стол.
— Джим? — позвала Гермиона, потому что он никак не отреагировал на приглашение и, похоже, не услышал его.
Он ответил невпопад:
— Это было очень легко.
Рон понимающе хмыкнул: он бы тоже сказал так после триумфа, а Джим продолжил:
— Слишком легко. Я думал, это будет вызов. Игра. Драйв. Столкновение со сверхчеловеком. Но в итоге всё оказалось слишком просто и скучно.
— О чём ты? — Гермиона ощутила волнение: что если признание плохо повлияло на Джима? Или он переутомился и теперь бредит? Или (она похолодела) волшебная палочка наносит ему вред? Никто и никогда не давал волшебных палочек магглам.
— Ты понимаешь меня, Гермиона? — он всё ещё стоял спиной к ним, глядя в окно. — Тебе бывает скучно? Нет, не понимаешь. Ты умна, очень умна, но… посредственна. Не будь у тебя магии, ты была бы такой же, как все. И ваш Кингсли. И даже Гарри, — почему-то это имя прозвучало у него очень зло.
— Джим, ты бредишь, — она встала из кресла, но Джим тут же предупреждающе поднял руку. — Может, это палочка на тебя так влияет? — ласково предположила Гермиона. — Положи её, и станет легче.
Джим рассмеялся, но впервые Гермионе не понравился его смех: те высокие нотки, которые ей всегда казались задорными, прозвучали визгливо и как будто нездорово.