Сфинкс
Шрифт:
— Подождите, я все вам скажу! — Гермес потянул меня назад. Я перестал колотить по прутьям.
Египтолог опустился на лавку и, приглашая сесть, похлопал рядом с собой ладонью. Я предпочел остаться на ногах.
— У Джованни Брамбиллы был небольшой салон, куда приходили те, кто интересовался мистицизмом и оккультизмом. Я говорю о времени больше сорока лет назад — о тридцать шестом годе, когда начал рассыпаться мир, который мы знали. Никто из нас не хотел терять власть. Наша компания была разнородной: ученые, бизнесмены, археологи, — но все мы увлекались египтологией. А времена были отчаянные, и мы жили в отчаявшемся городе.
Значит, полицейские были правы, подумал я про себя. Все-таки существовала тайная секта во главе с Джованни. Нечего удивляться, что они заподозрили Изабеллу.
— Сначала воспроизведения древних обрядов были безобидными, наивными попытками добиться некоторой достоверности. Но со временем мне захотелось пойти дальше. Я был убежден: если правильно совершить обряд, можно добиться чего-то большего. Превратить представление в реальность. — Гермес помолчал, затем шепотом продолжил: — Овладеть магией. В один прекрасный день я во время ритуала взвешивания подменил баранье сердце на человеческое.
— Чье? — недоверчиво спросил я, хотя заранее знал ответ. Асхраф слышал крики.
— Преступника. Украл из морга. — Гермес холодно посмотрел на меня.
— И снова лжете! Вы убили человека. Молодую женщину-египтолога, — добавил я, внезапно вспомнив рассказ Деметрио о трупе, лишенном внутренних органов.
— Это были благородные жертвы. Но важно другое: как эта небольшая перемена все изменила. В ту ночь мы вызвали Сета. Поразительно — сразу обрели силу богов. — Голос Гермеса звучал на грани истерики, он напоминал человека, одержимого манией. Я отступил на шаг и прижался к решетке.
— Это невозможно.
— Неужели? Вы же сами видели.
Я поежился, вспомнив длинную тень на стене катакомб. Гермес с беспристрастным любопытством следил за выражением моего лица. Из-под его напускной маски подобострастия проступил совершенно иной человек.
— Потом в нашу компанию затесался несогласный. Но это не были споры в среде ученых археологов. Разногласия шли гораздо дальше.
— Джованни хотел воспользоваться обрядами, чтобы уничтожать своих политических врагов?
Гермес кивнул:
— Какое-то время это получалось благодаря объединенной воле людей одинакового верования или магии. Потом в наш круг ворвалась Амелия и все испортила. Некоторых увела за собой — у них были свои интересы.
— А Изабелла?
— Она исполняла все, что желал ее дед, буквально все. Джованни первым наткнулся в своих исследованиях на астрариум. И сглупил: поделился открытием с Амелией Лингерст.
— А раскопки в Бехбейт-эль-Хагаре?
— Их организовал Джованни. Никто из нас не сомневался, что там мы найдем астрариум. У Джованни уже возникла мысль воспользоваться артефактом в политических целях — отстоять старый Египет, защитить наше имущество и предотвратить неизбежный приход к власти Насера. Тогда я считал, что у него поехала крыша. Сейчас я другого мнения. Мы ничего не нашли, а Амелия откопала Ваз и, предав нас, сбежала с ключом. Джованни убедил внучку посвятить ее научную работу астрариуму. Она обратилась к Ахмосу Кафре, а тот невольно еще и подтолкнул ее, назвав дату ее смерти. Это Изабеллу подхлестнуло, и она, рьяно взявшись за поиски, вплотную подошла к разгадке тайны.
— Так что насчет даты смерти Изабеллы? — спросил я, стиснув зубы.
— Ахмос Кафре считался лучшим астрологом в мире. Его предсказание было настоящим.
— Она была ребенком, Гермес. — Я чувствовал, как в ответ на его небрежное бессердечие во мне закипает ярость. Я злился, что он помогал увлекать в их игры детей и крал детство у Изабеллы.
— Детство — современное понятие.
Больше я не мог сдерживаться, замахнулся, и только испуганное выражение лица египтолога и желание узнать как можно больше предотвратили удар. Он с облегчением вытер потное лицо грязным рукавом.
— Меня обманул Мосри. Он внедрился в нашу группу, и я считал, что мы добиваемся одного и того же. Это я устроил, чтобы его человек оказался на катере в день, когда утонула Изабелла. До момента, когда он убил вашего друга австралийца, я не знал, что он работает на принца Маджеда. Допрос пошел не так, как ожидалось.
— У меня руки так и чешутся тебя убить, — не сдержался я.
— Я готов к смерти. — Гермес обнажил тощую шею, словно ждал, что я начну его душить. Застыв, я держал руки по швам, и он застегнул ворот. — Астрариум вызывал интерес у военной элиты и Саудовской Аравии, и Египта. Там верили в его силу. Ведь известно же, что обладать им хотел сам Александр Македонский. Наполеон послал на его поиски войска. Если астрариум получит принц Маджед, в регионе наступит хаос — племенная анархия. Сначала он все дестабилизирует, а затем внезапным наскоком возьмет власть в свои руки. Мои притязания проще. Я хочу всего лишь бессмертия. — На губах Гермеса появилась циничная улыбка. — Хотя какое это теперь имеет значение. Отсюда меня живым не выпустят. Если только не удастся убедить вас расстаться с астрариумом. — Он посмотрел на меня с надеждой, но я отвел глаза.
— Расскажите про Хью Уоллингтона. Ему-то зачем понадобился астрариум?
Лицо египтолога стало пепельно-серым. Я никогда не видел его настолько напуганным.
— Откуда вы узнали о Хью Уоллингтоне?
— Это он был голосом Гора? — Я не мог сдержаться, сгреб его в охапку и сильно встряхнул. — И с самого начала стоял за всем?
— Уоллингтон — верховный жрец. Он правит всем. — Гермес оцепенел и едва мог говорить.
— Чушь! Он такой же человек, как мы все. Мне нужны только факты! — Я возвышался над египтологом, а он казался мне еще более жалким и чуть не скулил от страха.
— Если он получит в руки астрариум, то выпустит на волю Сета, бога хаоса. — Гермес произнес это шепотом. — И тогда только боги смогут нам помочь.
Он замолчал, и я невольно ощутил холодок страха. Снова повернулся, чтобы позвать надзирателя, но египтолог вцепился в мою руку.
— Вы должны понять: вас заманили специально, чтобы во время обряда вы сыграли роль Осириса. Хотите вы того или нет, Оливер, но вы принадлежите подземному миру. Вы спаситель. И должны выполнить свою миссию до конца.
— Спаситель? Что вы такое несете?
— В Бехбейт-эль-Хагаре мы наткнулись на пророчество Банафрит, в котором говорится, что если астрариум когда-нибудь потеряется, единственным человеком, который сумеет осуществить его истинное предназначение и вернуть мумии Нектанеба, будет поклоняющийся Осирису жрец подземного мира — тот, кто извлекает из-под земли сокровища. Изабелла ведь не случайно выбрала вас в мужья, — почти с удовольствием закончил Гермес и покосился на меня.
Я не поверил своим ушам.