Сфинкс
Шрифт:
– Он сам поставил меня перед необходимостью выбора. Он хотел принудить меня этими самыми руками убить собственное дитя... Как, по-вашему, мне следовало поступить?!
Люди хранили мрачное молчание. Клара заставила их задуматься и содрогнуться. Ведь если их грозный, не ведающий сострадания шеф для достижения своих личных целей не пожалел собственного сына, на что можно было рассчитывать остальным...
Почувствовав, что обстановка благоприятствует ей, Клара решительно перешла к заключительному акту представления.
– Отключите мальчика от систем. Снимите с наркоза, - властно потребовала она и не без удовольствия отметила, с какой поспешной готовностью оператор и ассистент Хилла бросились исполнять ее приказание.
Прошли долгие, невыносимо томительные минуты, прежде чем веки юноши дрогнули и затуманенный взор скользнул по напряженно взволнованным лицам людей в белых халатах, столпившихся вокруг него.
С материнской нежностью Клара взяла Гроэра за руку:
– Вставай, мой мальчик. Нам пора.
По мере того как сознание возвращалось к Гроэру, взгляд его становился все более тревожным. Наконец он узнал Клару.
– Где я?! Что происходит?..
Люди вздрогнули, попятились. Гроссе умер, но в стенах операционной снова звучал его голос. Их парализовал суеверный страх.
– Успокойся, дорогой.
– Клару переполняло торжество собственника, отстоявшего в неравном бою объект своих притязаний.
– От голода у тебя закружилась голова, и ты потерял сознание.
Свесив босые ноги, Гроэр сидел на операционном столе, с любопытством озираясь по сторонам.
Сотрудники смотрели на него затаив дыхание, боясь верить своим глазам: Гроссе восстал из мертвых, оставив по ту сторону черты половину прожитых лет.
Блуждающий взгляд Гроэра натолкнулся на неподвижное тело Учителя Милдред успела прикрыть его простыней, но голова осталась открытой.
– Что с ним?!
– воскликнул юноша в странном смятении.
– Ничего страшного, - голос Клары звучал ровно, спокойно.
– Он тоже почувствовал себя плохо, и ему дали снотворное. Пусть поспит. А мы поедем домой. Нас ждет хороший ужин. Тебе нужно подкрепиться и отдохнуть.
Отыскав глазами сестру Хилла, Клара потребовала тоном, не терпящим возражений:
– Элизабет, подайте ему одежду. Он может простудиться.
Сестра бросилась в донорскую.
С той минуты, как Гроэр пришел в себя и заметил неподвижное тело Гроссе, его взгляд постоянно возвращался к нему. Это был странный, необъяснимый взгляд: без любопытства или удивления, без страха, без волнения, без участия.
– Идем.
– Клара взяла его за руку.
Он последовал за ней с безвольной покорностью. Никто даже не сделал попытки преградить им дорогу.
Клара привезла свою добычу в дом Гроссе, который теперь по праву могла считать своим собственным.
Двери отворила всклокоченная заспанная экономка. И, не заметив подмены, проворчала:
– Ужин на столе. Я накрыла в гостиной, как вы приказали.
– Благодарю, вы свободны, - холодно сказала Клара.
Гостиная тонула в красном полумраке. Клара не стала включать верхний свет, решив, что так уютнее и спокойнее.
– Клара! Ты всегда будешь помогать мне постигать этот огромный мир?
– с серьезной торжественностью спросил Гроэр.
– Ведь Учителя больше нет. Он мертв.
Она опешила.
– Откуда ты знаешь?
– Ее голос дрогнул.
– Откуда?..
– Казалось, он сам размышлял над этим вопросом.
– Я почувствовал. Сразу же как проснулся. Возникло такое ощущение, будто во мне что-то сломалось. Ну как если бы меня вдруг разделили пополам... Я физически ощутил его смерть. Каждой клеточкой своего тела. И будто что-то от него перешло ко мне, будто он во мне или я - это он. Мне даже кажется, что я стал намного взрослее, чем был еще вчера. Все очень странно, правда?
– Очень... Очень странно, - задумчиво пробормотала Клара.
В красном свете торшера, в привычной, до боли знакомой обстановке, где она провела множество дней и ночей, глаза, устремленные на нее, резковато-приглушенный тембр его голоса принадлежали тому, другому. И это походило на мистификацию.
– Его убила ты?
– вдруг спросил Гроэр таким тоном, будто говорил о самых обыденных вещах.
– С чего ты взял?!
– пронзительно крикнула Клара.
Он неопределенно пожал плечами.
– Так мне показалось.
– Лицо его было бесстрастным.
Клара собралась заверить Гроэра в своей непричастности к смерти Гроссе, но он опередил ее:
– Ты правильно поступила, убив его. Я знал, что нам двоим было бы тесно в этом мире. Либо он, либо я, ведь так?
– В его голосе прозвучали знакомые интонации.
– Еще совсем недавно я чувствовал себя жалким зверенышем в клетке. Но стоило мне переступить ее порог, и я переродился... Нет, пожалуй, перерождение произошло несколько позже. Смерть Учителя пробудила меня! Теперь я ответствен за нас обоих: за себя и за него. Понимаешь?
Он поднялся, обошел вокруг стола, наклонился над Кларой, бесцеремонно разглядывая ее.
– На твоем лице красные блики. Будто кровь... Это кровь, Клара!
– Он ткнул пальцем, едва не задев ее лицо, и грубо рассмеялся.
Если бы не этот проклятый красный свет, Гроэр увидел бы, как она побелела.
Гроэр заставил Клару сесть рядом с ним на диван. При этом непроизвольно принял позу Гроссе, любившего откидываться назад и, упираться затылком о мягкую спинку дивана.
– Ну а любимым делом для меня будет, конечно, медицина, - вслух размышлял Гроэр.
– Перекраивать живую трепещущую плоть в поисках истины это ли не увлекательно! Я никогда не держал в руках скальпель, но знаю... Уверен! Сто-ит мне взмахнуть им. Вот так!
– Он в точности воспроизвел характерное движение Гроссе.
– И рука моя сотворит чудо. Во мне такая уверенность, будто я проделал десятки, сотни операций... Все так сложно, так странно... О чем же я говорил? Ах, да! О любимом деле. Медицина должна принести мне... Славу! И еще...
– Он заглядывал в глубь себя с нетерпеливым возбуждением, черпая из неведомых источников новые волнующие понятия.
– И еще - бессмертие. Да, да! Я наконец нашел нужные слова: слава и бессмертие вот ради чего стоит жить на свете!
– выпалил Гроэр и испуганно умолк, вслушиваясь в отзвуки собственного голоса. Потом заговорил с новым приливом воодушевления: - Планета нуждается в чистке. Я должен стать Санитаром Человечества! Я помогу ему освободиться от скверны.