Шадари: попаданка
Шрифт:
– Понятно, - деловито сказала я, настраиваясь на предстоящий прием пациентов.
Это дело стало уже привычным. Да и действительно тяжелые случаи встречались редко. Я уже наловчилась восполнять энергию в источнике минут за восемь-десять, да и резерв подрос, что сильно облегчало дело.
– А как, кстати, твой Ален относится к планам основать собственную клинику?
– осторожно спросила Розмари, когда мы закончили обсуждать клиентов.
– Захочет ли он, чтобы ты после свадьбы этим занималась?
– Думаю, я сумею его убедить, - невозмутимо ответила.
– А его отец?
– она пытливо посмотрела на меня.
– Если честно, мне трудно представить, что Ланфорд Андрас так легко согласился на ваш брак. Может, конечно, лезу не в свое дело, но я за тебя беспокоюсь.
– Полагаю, он все же надеется, что Ален изменит свое решение, - улыбнулась уголками губ.
– Судя по тому, что ты рассказывала, вряд ли. Он с тебя пылинки готов сдувать!
– заметила Розмари.
– Но будь осторожна. Ланфорд Андрас очень опасный человек. Понимаю, что ты жила с ним под одной крышей и к тебе он никогда не проявлял враждебности. Но раньше ты и не переходила ему дорогу!
– Я это все и сама понимаю, - вздохнула я.
– Но буду надеяться, что в этот раз он и правда решил уступить сыну. Он ведь все-таки любит его и желает ему счастья.
Розмари с сомнением покачала головой, но ничего не сказала. Меня же снова одолели нехорошие предчувствия. Так что я даже обрадовалась, когда настала пора идти к пациентке.
Полная женщина средних лет оказалась вполне приятной в общении. Невольно вспомнилась толстуха Ристон, и я порадовалась тому, что такие экземпляры встречаются редко. Сеанс прошел без всяких проблем, и клиентка ушла довольная результатом.
Пока ждала вторую пациентку, устроилась в позе лотоса на ковре и стала восстанавливать резерв.
То, что в комнате уже не одна, почувствовала сразу. Все же за эти дни даром времени не теряла и научилась контролировать окружающее пространство, даже будучи в трансе. Но отрываться от своего занятия не спешила, пока резерв не восполнится.
Когда открыла глаза, невольно вздрогнула и подобралась. Увидеть конкретно эту женщину никак не ожидала. Изабель Веннер, подобно затаившейся в укрытии гадюке, стояла, прислонившись к дверному косяку, и пристально наблюдала за мной. По спине поползли неприятные мурашки, а в памяти услужливо возникли воспоминания о том, как она меня душила с помощью своей силы. Даже показалось, что Изабель меня узнала - настолько тяжелым был ее взгляд. Совсем как у Саймона, вызвавшего схожие ощущения.
– Значит, вот вы какая!
– послышался спокойный голос женщины.
– Честно говоря, думала, что великий целитель, о котором весь Кемстар гудит, будет повнушительнее.
– О человеке нужно судить по делам, а не по внешности, - сухо откликнулась, привычно изменив модуляции голоса.
Заметила, что взгляд Изабель стал слегка расфокусированным - перешла на истинное зрение. Хорошо что я снимала маскировку ауры, когда выступала в качестве тайного целителя. Скрывать свой резерв в этом случае не было смысла. Да и опасно. Могли возникнуть резонные вопросы: как слабенький целитель совершает такие манипуляции с телом. Теперь же я мысленно себя поздравила с тем, что подумала об этом. Изабель Веннер в больнице могла запомнить ауру Авалайн, ее особые приметы. Теперь же она видела перед собой довольно сильного целителя, и это искажало всю картину.
– Надеюсь, разочаровываться мне не придется, - тонко улыбнулась женщина.
– Сделаю все, от меня зависящее, - вежливо отозвалась.
Если честно, велик был соблазн, наоборот, навредить этой стерве, но я подавила мелочный порыв. Да и ни к чему портить себе репутацию из-за ничтожной мести!
– Что именно вы хотите изменить в своем теле?
– спросила, поднимаясь на ноги. Приглашающе махнула рукой в сторону кушетки.
– Снимайте одежду и ложитесь сюда.
Изабель отлепилась от дверного косяка и, еще раз смерив меня цепким взглядом, начала раздеваться.
– Хочу стать такой, какой была лет в двадцать - двадцать пять. Это возможно?
– Возможно, - отозвалась, с трудом скрывая насмешку в голосе.
Похоже, кое-кто решил вернуть расположение мужа, перехватив между очередными увлечениями.
– Запомни, - Изабель неожиданно схватила меня за запястье и довольно болезненно сжала,
– если результат меня не устроит, я тебя уничтожу! Из этого города тебя попросту вышвырнут.
– Не люблю, когда мне угрожают, - я послала короткий импульс в ее руку, и женщина вскрикнула от боли. Конечность повисла плетью.
Глаза Изабель вспыхнули яростью, но я стойко выдержала ее взгляд.
– Успокоились, ларна Веннер?
Она вздрогнула, и на ее лице мелькнула настороженность.
– Откуда вы знаете мое имя? Мне говорили, что лечение будет анонимным.
– Полагаете, целители не читают газет?
– скептически осведомилась.
– Ваше лицо периодически там мелькает. Так что я прекрасно знаю, с кем имею дело.
Она несколько расслабилась.
– Что ж, тем лучше. Раз вы знаете, кто я, то вполне осознаете последствия неудачи. А теперь верните моей руке чувствительность.
– Верну. Но если снова будете меня хватать, эффект останется постоянным. И вряд ли другие целители смогут вам помочь.
Некоторое время она буравила меня неприязненным взглядом. Потом все же кивнула. Я вернула ее руке чувствительность и снова указала в сторону кушетки. Если честно, омолаживать эту гадину совершенно не хотелось. Уж слишком она мне неприятна! Но приходилось выдерживать свою роль до конца. Эта стерва и правда могла изрядно нагадить в случае отказа.
Пока я внимательно осматривала обнаженное тело пациентки, изучая, что предстоит сделать, Изабель напряженно произнесла:
– А вы можете кое-что изменить?
– Что именно?
– сухо поинтересовалась.
– Сделать фигуру более женственной, - откликнулась Изабель, хотя видно было, что слова дались ей с трудом.
– И в то же время изящнее. Плечи у меня чересчур широкие, а грудь маловата.
– Договорились. В этом нет ничего сложного.
– Ничего сложного...
– повторила она со вздохом.
– Тогда почему никто из целителей за это не брался раньше?
– Изменения в теле требует слишком больших затрат жизненной энергии пациента, -спокойно пояснила я то, что она наверняка и так знала.
– И потому целители берутся за это лишь в крайних случаях. Если уродство и правда велико. Или нужно отрастить утерянную конечность или восстановить пораженный орган. Никто не хочет брать на себя ответственность за преждевременную смерть пациента.