Шаг до любви
Шрифт:
Хороший вопрос в свете произошедших событий. Здесь благодарить надо было за помощь, а не недовольство выражать… Был только один пунктик… Не привык он оставаться должным… А в данном случае, получалось…
— Да вроде всем доволен, — пожав плечами, обронил Константинов, тем не менее не удержавшись от признания, — Кроме, пожалуй, одного. Вы в курсе…
Его личная жизнь, его причина предстоящего развода с женой, вышла за пределы их давно не существующей семьи. Да, об Ольге Петровой знали и без Вешник. Но — одно дело, когда в курсе люди, не имевшие к нему вообще никакого отношения и, совершенно другое…
—
А вот сейчас она удивила. От кого, а от нее в последнюю очередь ждал вот такого заявления. Нет, плохого он ей, конечно, не делал. Но и до хорошего дело не дошло.
— А как же ваше желание относительно нашего с вами… — начал он осторожно, определенно намереваясь припомнить, только не знал, как сделать это потактичнее, её увлечение его персоной. Да и вряд ли то прошло и на сегодняшний день. По крайней мере на сценической площадке мало что изменилось. Она буквально расцветала, стоило им отыгрывать совместные сцены. А уж если приходилось дубли делать…
— А знаете, люди почему-то уверены, что мы с вами спали, а, может, и сейчас спим, — призналась она совершенно спокойно. — Но я… — выдержав короткую паузу, совершенно неожиданно для Константинова выдала, — Если честно, я благодарна вам за выдержку. Не знаю, почему вы так были настроены против меня, но я, правда, рада, что между нами ничего так и не произошло.
Вот за это женщины его еще не благодарили. Привычнее как-то было принимать слова благодарности после совместно проведенного уикенда, когда такое случалось с его вечными загрузками. И как сейчас реагировать…
— Лер, ну вы действительно, чуть старше жены моего сына…
Странно и неожиданно, но вот именно сейчас появилось необъяснимое чувство неловкости. Еще немного и, чего доброго, краснеть начнет, как юнец на первом свидании. И это при том, что уже и не помнит, когда последний раз вообще испытывал неловкость в обществе дамы. Сдерживающий фактор, да — бывало. Совсем недавно периодически ловил себя на самоконтроле. Но там было всё понятно. А сейчас-то — что?..
— Да, я слышала про возраст… — припомнила Лерочка. — Но мне почему-то кажется, что истинная причина не в этом, — продолжала она с непривычной для него уверенностью. — Я вам, правда, благодарна за вашу стойкость. Вы, наверно, единственный, кто не попытался затащить меня в свою постель… Но я никогда не прощу вашу жену… — выдала она совершенно неожиданно. — Не знаю, каким вы были до развода с первой. Наше с вами знакомство в те времена даже и не предполагалось. Но вот вторая превратила вас в жесткого циника. Вы закрылись от всего мира. Даже от людей, которые вас любят и дорожат отношениями с вами. Очень надеюсь, что вы встретите, если еще не встретили, женщину, которая вас отогреет и полюбит просто за то, что вы есть, а не за то, что можете дать.
Как точно подмечено… И он такую встретил. Уже встретил. Вот только проблемы никак не желают отступать. Или, действительно, проблема в том числе и в нем. А он пытается искать виноватых в происходящих катаклизмах в их отношениях, где-то на стороне…
— А вы — любите?
Кой черт дернул озвучить вопрос, который
— Мы все любим, — со странной улыбкой обронила Лерочка, задержав на нем достаточно красноречивый взгляд. — Вопрос только в том, кого и как, — и снова секундная пауза. — Вы тоже скрываете свои чувства. Хотя почему — понять не могу. Вы ведь нашли то, что искали всю свою жизнь. — Эта куколка слишком часто и много стала думать. — И, да, знаю, не мне давать вам советы, но… — продолжала она, останавливаясь за несколько метров до выхода из парка. — Забирайте сына, пока не стало поздно. Вы ведь не хотите, чтобы он однажды узнал о матери правду? Я бы такую мать не смогла простить.
Он делал всё, чтобы правда до мальчишки не дошла. Из-за этого сейчас и с разводом начались серьезные проблемы, вновь всё застопорилось. Не мог он признать факт собственной оплошности. Сейчас, спустя время, понимал, что тогда ею было всё отлично спланировано. А он попался, как неопытный мальчишка…
— И, тем не менее, она — мать, — с холодным спокойствием возразил Константинов. И его собеседница должна была уже по тону понять, что продолжать тему не стоит. Здесь предстояло разбираться ему самому. Как — пока не имел ни малейшего представления.
— Алексей Петрович, поверьте, она не проиграла, она — отступила, — негромко заметила Лерочка, в действительности не понимая, почему этот человек не хочет слышать очевидного. — Скажите, что должно произойти, чтобы вы поняли, что это за человек?
Вот что это за человек, он понял где-то через полгода после брака. Правда, она тогда со слезами на глазах уверяла, что с прошлым покончено. Что у нее есть муж, нормальная семья. Они ждали Никитку. Вроде, да, поверил. И какое-то время, действительно, у них была благополучная во всех отношениях, почти образцовая, семья. А спустя время, приличное время, узнал, что жена вернулась к прежнему занятию…
— Лера, я не могу позволить переломать психику ребенку, — и это было не упрямство, как считали некоторые из его окружения. Он, действительно, в данном случае, думал о мальчишке. — Ему только шесть. Если его сейчас забрать от матери, придется как-то объяснять причину. У них там нет большой любви, но, тем не менее, это мать. И он вполне может начать задавать вопросы.
Он и сейчас-то задает вопросы, на которые неизвестно, как отвечать. Ольга Сергеевна всё считает сына младенцем, ничего не видящим и не понимающим.
— Решать вам, ваш сын, — совсем уж по-взрослому заметила Лерочка. — Но женщина без моральных устоев не может заниматься воспитанием детей. Не имеет права.
Очередная попытка поговорить с женой, сделанная буквально на днях, успехом не увенчалась. Она ни его не хочет слушать, ни прислушаться к голосу разума. Если таковой у неё, конечно, вообще есть.
— Для своего возраста и положения вы слишком жестко рассуждаете, — не удержался от замечания Константинов.
Вот эта девочка казалась ему полной пустышкой. Относился к ней, как к куколке, которая способна выступать лишь в качестве украшения. Этакий красивый, одушевленный реквизит. А вот сейчас она открылась перед ним в совершенно ином качестве.