Шаг до любви
Шрифт:
Вот под таким жестким самоконтролем, кажется, не снимался еще ни разу. Одно радовало: партнерша, не смотря на молодость, попалась смышленая. На всю сцену всего-то ушло не больше 10 минут. Но, когда прозвучало: «Стоп», «Снято», показалось — целая вечность прошла.
— Ну, вот, кажется, мы с вами справились, — заговорил он, поднимаясь на ноги и протягивая руку, помогая подняться партнерше. — Инга… — несмотря на то, что отыграть сцену всё же получилось, напряжение молодой женщины чувствовал. Или, даже вернее будет сказать — беспокойство.
— Все хорошо, — заверила та, переводя дыхание. Вот ей эти минуты дались непросто.
— Отлично, — подытожил он и, ободряюще улыбнувшись своей фирменной константиновской улыбкой, направился из павильона, где началась смена декораций под следующий эпизод.
— Константинов, ты куда? — Бурова вновь напомнила о своем существовании. На мгновение замерев, Алексей тихо чертыхнулся. Вот не расположен он сейчас был выслушивать очередные перлы данной дамы.
— Переоденусь, — бросил он через плечо. — Я после твоей сцены, как из душа.
А еще ему следовало привести в порядок собственные мысли. Никак не получилось сосредоточиться на работе. А учитывая, что впереди еще три сцены, причем — разные по временным рамкам и содержанию, на каждую из которых необходим определенный настрой…
2
Самый запад России. На адрес учреждения доставили очередной букет. Шикарный букет из красно-белых лилий. Курьер очередной раз отзванивался то ли заказчику, то ли в магазин об отказе клиента принять презент. Ритка за происходящим наблюдала в окно коридора.
Оглянувшись на шаги, мысленно чертыхнулась. Вот только этого типа сейчас и не хватало. На душе и без того кошки скребут. А если еще и он начнёт мозг выносить, то точно сорвется. А ой, как не хотелось. Сложно будет объяснить собственный срыв. Тем более, после отличного, по собственным же словам пару недель назад, отдыха.
— Алексеев, давай не сейчас, — попросила она, не отводя взгляда от окна.
Букет, как обычно, был индивидуален по своему оформлению. Даже издалека было видно. Но принять его… Не могла… Не ей тот должен был предназначаться…
— Да я и не собирался, — пожимая плечами, отозвался Вадим, приближаясь к окну из которого открывался вид на внутренний двор. — Одного не понимаю, ну поругалась ты со своим, цветы-то здесь — причем? — продолжал он, наблюдая, как курьер, закончив с кем-то разговор по телефону, оставляет цветы у входа и идет к машине. — На улице не плюс двадцать. Хоть в помещение занеси.
Ритка с минуту внимательно смотрела на молодого человека. После их последнего инцидента, когда в него «летел» журнал, Алексеев как-то изменился. Что конкретно в том изменилось, понять не могла, но вот другим стал человек.
— Тебе надо — ты и заноси, — обронила она, возвращаясь в кабинет.
Что с ней происходило, на работе, да и вообще — в окружении, понять никто толком не мог. Из Москвы вернулась в отличном настроении. Еще несколько дней буквально «на крыльях летала». А потом резко… Нет, прежней не стала. Ни истерик, ни утопического настроения не наблюдалось. Складывалось стойкое ощущение, что она постоянно о чем-то размышляет. О чем-то очень серьезном для себя. Что-то, определенно, не давало покоя…
Да и с цветами какая-то непонятная ситуация. Приняв первый букет, два последующие, включая сегодняшний — принципиально
А было ли предательство?.. Что он ей обещал?.. Прилететь в область на новогодние праздники?.. Поговорить?.. Ни у кого, ни перед кем не было никаких обязательств… И снова у неё начал «закипать» мозг… Случилось то, чего так боялась, чего всеми силами стремилась избежать… А выхода найти не получалось… А пока не будет найден, пока не примет единственно верное для себя решение… Самое страшное заключалось в том, что она уже впустила этого человека в свою жизнь…
— Коташова, над цветами не издевайся, — с этими словами на пороге её делопроизводственной службы появился Алексеев, водрузивший букет в вазе (где только ту по пути успел отыскать) на подоконник. — И над мужиком, — добавил он достаточно резким тоном, чего с некоторых пор в присутствии Коташовой себе не позволял. — Если тот в чем и виноват, то вот такой букет просто обязывает тебя простить ему все большие и малые грехи.
Рита, глубоко вдохнув, медленно выдохнула. Инспектора замерли в ожидании тайфуна. Вот не следовало Алексееву устраивать данное представление. Они и так уже две недели жили, как на вулкане.
— Вадик, я наслышана о мужской солидарности, — заверила она, захлопывая пустую папку для документов. — Но, давай, со своими мужиками я, как-нибудь, сама буду разбираться, — попросила Ритка, добавив, — А если цветы стало жалко — кадровикам отнеси. Пусть кабинет украсят. Оставишь — выкину в мусорку.
Высказывая вслух свою угрозу, Рита очень надеялась, что Алексеев её послушает. Ну не сможет она отправить в утиль букет, присланный человеком, который… Который душу затронул, а не просто заявил о своем существовании. Вот в последнем случае было бы куда легче прекратить все отношения. Что делать сейчас…
Она искала выход из ситуации и не находила. Вернее, был только один — принять его правила игры. Снова стать вторым номером. Либо, как было уже однажды, осознанно пройти через ломку, переболеть и… И…
Вот тут и возникала первая сложность. Вот этого человека забыть не получится. От слова — совсем! Он, действительно, затронул душу, не успев коснуться тела…
Инна Мелошева, бухгалтер их замечательного заведения, заглянула на чай-кофе к кадровикам, когда на пороге отдела кадров с шикарным букетом лилий появился Алексеев, вызвав недоумение определенной части присутствующих в кабинете сотрудников.
— Это — что? — Инна в недоумении воззрилась на шикарно оформленный букет.
Учитывая, что букет был в руках Вадика Алексеева… Уже здесь возникали вопросы. Вадик за всю свою жизнь если и подарил кому букет полевых ромашек, уже хорошо. О покупных цветах вряд ли в его случае стоило говорить. А уж о букете, который сейчас находился у него в руках — и подавно! Там цена, невооруженным глазом было видно — зашкаливала. Да и фантазии вряд ли хватило бы.