Шаг, это много
Шрифт:
– Ты же мент? – Спросил он у спасённого мужичка. Тот утвердительно кивнул, на всякий продолжая подпирать своим телом дверь УАЗика. Сергей протянул ему трофейный пистолет, предварительно передёрнув затвор и сняв его с предохранителя, обоймы же сунул себе в карман куртки. Во первых, – мужику и так неудобно стоять – одна рука свободна, вторая костыль держит, а во вторых, – так спокойней, мало ли.
Второй служитель порядка на неспокойных улицах, всё продолжал биться в стекло с интервалами хронометра. Оставалось загадкой, как хлипкая преграда смогла выдержать такое количество ударов.
– Когда скажу, резко открывай дверь! – Опять рявкнул Сергей, удивляясь появившемуся командному голосу. Получив в ответ очередной кивок, взял «Глок» в две руки, отошёл чуть правее машины и набрал воздуха в грудь.
– Давай!!!
Мужичок дёрнул ручку столь стремительно, что полицейский не успел среагировать и вывалился наружу при попытке вновь взять на таран многострадальное стекло. Упав на грудь, даже не попытавшись выставить вперёд руки, мент подскочил, словно на пружинах, и опустился на все четыре конечности, явно готовясь к прыжку в сторону Сергея.
Прыжок не состоялся, натренированный двойной выстрел в грудь опрокинул чудовище, недавно бывшее человеком, навзничь. Покрытые страшными росчерками чёрных вен руки, продолжали сжиматься в кулаки царапая асфальт звериными когтями, грудная клетка вздымалась от каждого вдоха.
– Что с ними такое? – Спросила позади Виктория дрожащим голосом.
– Не знаю. – Искренне ответил Сергей, подходя к всё ещё живому полицейскому. Тот, на удивление, силился встать, причём, не безуспешно. Казалось, что раны причинили ему не мало вреда, но были отнюдь не смертельными. Сергея пробрало до мурашек, когда он всмотрелся в лицо безумца. Человеческими оставались только формы, знакомые контуры и очертания, но этот взгляд, бугрящиеся вены и отросшие клыки в громадной пасти даже не говорили, а уже орали, как тот очкарик на площади в свой матюгальник, – ЭТО, НЕ ЧЕЛОВЕК!
Чудовище протянуло руку к ноге, и Сергей, не задумываясь, выстрелил ему в лоб. Всё, мир разделился на черное и белое, на своих и чужих, как когда-то на войне. Там всегда было так, а вот к дому пришлось привыкать заново. Дома не было чёткой грани, все врали. Причём, в основном, врали самим себе, размывая грани чёрного и белого до омерзительной серости. «Все хотят быть тем, кем не являются, потому что их тошнит, когда они смотрят на себя, а не потому, что они хотят больше денег или дом побольше. Не бойся смотреть на себя, Серёга», – так говорил шеф.
– Я не боюсь. – Одними губами прошептал Сергей, продолжая всматриваться в изуродованное лицо, словно приучая себя, или пытаясь принять тот факт, что он мог стать таким же, и к этому моменту уже доедать останки Виктории.
– Чего ты там шепчешь, молишься что ли? Надо валить. – Подковылял к трупу мужичек. – Не видишь, что вокруг твориться?
И действительно, общее безумие всё нарастало, с каждой секундой повышая громкость криков, грохота оружия, звука бьющихся машин. На детской площадке, прямо возле верёвочной качели, двое безумцев повалили старушку и начали рвать её в клочья. Люди продолжали выпрыгивать из окон, видимо, спасаясь от родственников, в одночасье превратившихся в чудовищ. И, этих безумцев, на улице, становилось всё больше и больше.
Казалось, что только у мирно урчащего УАЗика остался единственный островок спокойствия, но и ему, в скором времени, придет закономерный конец. Сколько прошло времени с того момента, как они забежали в этот двор, – минута, две? А всё стало ещё в разы хуже, чем тогда возле больницы.
– За руль сможешь? – Задал вопрос Сергей, обезоруживая второго полицейского, после контрольного выстрела в лоб.
– Нет, нога сломана. Давай ты, а я прикрою, только обоймы дай.
Виктории не пришлось даже говорить, она быстрым шагом прошла к открытой задней двери и юркнула в машину, попутно тыкая пальцем в экран мобильного телефона.
Сергей понял, что их заметили, когда сам уселся за баранку, видавшего лучшие времена, «козлика». Кляня себя, на чём свет стоит, за промедление, буквально вбил первую передачу и рывком тронулся с места.
– Обоймы! – Повторил мужичек, пытаясь пристроить сломанную ногу на неудобное сиденье.
– Патроны экономь. – Ответил Сергей, бросая продолговатые железки ему на колени.
– Это понятно. Там «ксюха» должна быть на заднем сиденье, я видел у того, второго, когда он в окно бился.
– Поищи там автомат. – Обратился Сергей уже к Виктории, одновременно пытаясь увернуться от обезумевшего, несущегося прямо на бампер машины. – И броник там посмотри, с каской, всё на себя нацепи. У них ведь должны они быть?
– Должны. – Подтвердил мужик.
Еще двое, с открытыми пастями, бежали наперерез автомобилю с правой стороны. Заставленный машинами двор не давал набрать нужной скорости. Поочерёдно твари врезались в водительскую дверь пошатнув машину, но, так же, не смогли разбить стекло. Под скоротечные мысли – «а не бронированные, ли они», Сергей вывернул машину на проезжую часть.
– Тебя как зовут? – Наконец спросил он у мужичка.
– Стас.
– Серёга, а это Виктория. Без обид, но мы домой едем, могу остановиться по пути.
– Связи нет, Серёжа, я не могу до ребят дозвониться! – Нервно перебила Виктория Игоревна.
– Серёг, понимаешь, я не местный. Случайно на вокзале упал, ноге кердык. Так что, если не против, я пока с вами потусуюсь, а там видно будет. Обузой не буду, ты на ногу не смотри.
Почему-то, Сергей поверил сразу, что, – да, обузой не будет. Отчего, подумав пару секунд, ответил; -
– Хорошо. Нам надо всего километра полтора проехать, тут не далеко. Правда поедем в объезд, площадь перекрыта, сам видел. Блять!
Взгляд зацепился за, что-то странное в отражении зеркала. Конечно, вокруг всё стало странное, а в основной своей массе даже ужасное, но, то, что было позади, заставило шевелиться волосы по всему телу.
От недавно оставленной ими площади, по всей ширине улицы, захватывая клумбы и пешеходные дорожки неслась армия обезумевших чудовищ. Неслась прямо за их синим «козликом», причем с такой скоростью, что было понятно, – оторваться можно только на открытой дороге, но не тут. Впереди всё было забито хаотично брошенными машинами. Вопрос, – почему никто не уезжал, а спасался бегом, даже не посетил голову. Оставшиеся в своем уме люди пытались забежать в магазины, спрятаться под брошенным транспортом или просто неслись вперёд, в отчаянной попытке спастись.