Шаг, это много
Шрифт:
Наш «козлик» валялся на крыше, возле самого выхода из водостока. Помятый, с облетевшей краской он представился очередной жертвой, наравне с его создателями. Я непроизвольно почесал рану увидев выбитое стекло водительской двери. Разбитой передней частью, а по сути, чуть ли не вырванным от удара движком, УАЗик опустился в канаву, куда выводил наш укромный водосток. Это оказалось очень удобно для наблюдения, – машина почти полностью прикрывала нас от здания общежития. Опираясь на руки, поднимая головы на уровень дорожного полотна мы созерцали «новый-страшный» мир.
На проспекте, примыкающих улицах, тротуарах и в окнах домов не было видно ни единой живой души. Даже мертвой, если быть до конца честным. Крови было много, а вот трупы отсутствовали полностью. Не было собак, вечно снующих по дворам и помойкам, даже противные вороны и постоянно голодные голуби куда-то пропали. Пустой мир, только мусор, сырость и кровь.
Стас толкнул меня в плечо и указал в сторону стоящего поперёк дороги автобуса. Это был тот самый автобус, который я, так неудачно, пытался объехать вчера. В салоне, что-то шевельнулось, едва различимо, но отчетливо. Опять. Виктория Игоревна часто рассказывала детям разные интересные вещи, знаний у неё было в разы больше моих, и, я помню, как она говорила, что боковое зрение (периферическое, точно!) воспринимает больше света, чем прямое. Какие-то колбочки воспринимают только три вида света, они в центре глаза, а всё остальное это палочки их больше, и они чувствуют весь свет, но без чёткости.
Быстро переведя взгляд в сторону, сконцентрировался боковым зрением на мрак салона и тут же различил отчётливые движения. Там точно, что-то передвигалось на уровне сидений, но заляпанные грязью окна и слабый солнечный свет не позволяли разглядеть точнее. Я посмотрел на Стаса и вопросительно вскинул голову, тот лишь пожал плечами в ответ. Потом он указал на классический советский забор, тот, что бетонный с треугольным узором. Он находился аккурат за нашими спинами в метрах пятидесяти, по правую сторону от общаги. ПО-2, – как называл его шеф, что это значило, я не спрашивал.
– Там городская автобаза, или автобусный парк, я толком не знаю, как это называется. – Прошептал в подставленное ухо.
– Территория полностью огорожена? – Это уже Стас.
– Да. Ворота с обратной стороны.
– Нам надо туда. – Отрезал он, а на мой удивлённый взгляд, добавил. – Нам надо пожрать, помыться и решить, как действовать. Тут мы, точно ничего не решим. Видишь кирпичную вышку на территории, это старая пожарная каланча, оттуда и осмотримся.
– А если там эти….
– Убьём. Или у тебя есть ещё варианты?
Я отрицательно помотал головой и пополз назад, за Викторией.
Она сидел возле самого входа, и, видимо не слышала моего приближения, отчего вздрогнула и на секунду застыла. Поманив её рукой, прошептал; -
– Мы хотим пробраться на автобазу, которая там, возле общежития. Я ползу первым, вы за мной, если, что-то увидите, то сразу хватайте меня за ногу. Если я встану и побегу, – бежать за мной. И, полная тишина, ни звука. Стас будет за вами.
Она кивнула, после чего подумала несколько секунд и уже добавила сама; -
– Серёж, давай без «ВЫ», вчера же на «ТЫ» приказывал. Так проще и быстрее общаться, тем более в такое время.
И вновь чёртов кивок, если в мире ничего не изменится, то кивки станут основным средством общения. По крайней мере на то время, пока мы не выучим язык жестов, ну или не придумаем свой.
Стас уже ждал нас у края канавы. Всё тот же дурацкий плащ не по размеру, автомат через плечо и однообразное выражение лица. Подойдя гусиным шагом вплотную, я обрисовал ему план нашего передвижения. Спорить он не стал, а лишь протянул Виктории второй «макаров», и опять с вопросительным кивком, который был понятен без слов, – «умеешь»? Она умела, мы частенько палили из разных стволов в дачном лесочке, у шефа был легкий бзик по этому поводу, хотя он не любил оружие. Мне даже, иногда, казалось, что он к чему-то готовится и готовит нас.
Распределив оружие и боеприпасы, коих было не много, мы двинулись вперёд по сырой земле.
Всего пятьдесят метров через узкую парковую полоску, отделяющую дорогу от заветного забора, и мы, надеюсь, сможем вздохнуть свободно. Теперь я представляю, что чувствует человек на минном поле. Каждую секунду, после каждого толчка ноги мы ожидали жуткого крика, заметившей нас, безумной твари. Мне постоянно хотелось обернуться и проверить, как там Виктория, но я подавлял в себе это желание. От меня зависел маршрут и шансы на незаметное передвижение. Поближе к оставшимся деревьям и кустам, на которых только-только начали пробиваться зелёные почки, и подальше от открытых пяточков земли, даже не смотря на тот факт, что так было короче и быстрее.
Добравшись до пешеходной дорожки, закатанной в асфальт, я уткнулся лицом в кусты неизменной акации и замер. Подождал, пока мои ведомые подберутся ближе. Было страшно ползти дальше, – три метра неприкрытого пространства в ширину и почти две сотни в длину, плюс мы отчётливо будем видны на серости подсохшего асфальта. Поймав взгляд подползшего Стаса, кивнул, даже не спрашивая, а больше ища поддержки, – «прём»? Наконец, на его лице увидел хоть, что-то, кроме серьёзной хмурости, – ему тоже было страшно. Но, сжав челюсти он решительно кивнул в ответ. Лица Вики было не видно, несоразмерный шлем закрывал его почти полностью. Наверняка ей приходилось тяжелее, чем нам. «Кора-кулон» хоть и был броником второго класса, но, тоже весил немало, что-то около шести килограмм. Я постучал ей по шлему сверху, она сразу подняла голову выше и открыла сосредоточенное лицо. Похоже, Виктория не понимала предстоящей опасности и полностью нам доверяла. Так же, кивком, спросив о её готовности, набрал в лёгкие побольше воздуха и пополз вперёд.
Со стороны дороги нас должно быть видно, как на ладони. Я ускорился и с облегчением начал заползать за искорёженное дерево, одновременно подсчитывая, что Вика, сейчас, где-то на середине асфальта. В этот момент раздался крик.
Это был тот самый, жуткий, нечеловеческий крик голодной твари. Мне тут же преставились бешеные глаза полные ненависти, как у той женщины схватившей Вику мёртвой хваткой. Крик был направлен в нашу сторону, это стало ясно сразу, и исходил он со стороны брошенного автобуса. Я резко вскочил и побежал не оглядываясь, надеясь, что никого не охватила паника и все точно следуют договорённости. Да, можно было обернуться и помочь, особенно Вике, но у меня уже был план. Раздалась короткая, автоматная очередь.
Преодолев оставшиеся двадцать пять метров за жалкие пять секунд, я врезался спиной в бетонный забор. Три метра высоты просто так не перепрыгнешь. Дёрнувшись было к пистолету, опустил руку назад, – далеко, не попаду. От дороги к нам неслись две твари, как и говорил Стас, – ноги были вывернуты в обратную сторону, а бег их, больше походил на прыжки. Одну тварь, бывший мент всё-таки достал, она завалилась, резко вскочила, но, двигалась уже не так прытко.
Искру надежды, что, мол, – «отстреляемся», потушили новые крики, послышавшиеся гораздо дальше и с разных сторон, но, явно, являющимися ответом на призыв. Сложив руки в замок, я присел, ожидая подбегавшую Викторию, та, мгновенно поняв мой замысел, понеслась с удвоенной скоростью. Добежав до меня, она быстро поставила ногу на замок и на мой крик «Три!», с силой рванула вверх. Дури я не жалел, кинув Вику как можно выше, и, по ощущениям, перебросил её через забор, отправив в свободный полёт к неизвестности. Стас остановился возле меня, чётко обернулся и присел на одно колено.