Шаг навстречу вселенной
Шрифт:
Но человечек вовсе не обратил на них внимания. Казалось, он был взволнован и озабочен совсем другими проблемами.
– Где же мистер Лимбургер?
– пробормотал он сухим скрипучим голосом, почему-то шаря руками по карманам, будто ответ крылся именно там.
– Как не кстати на нас свалились эти мерзкие грызуны! Я надеялся, что они уже сдохли, а они опять здесь, что б им неладно было!
– Карбункул!
– ехидно прошипел Винни.
– Мы тоже счастливы видеть тебя все еще живым. Как ты умудрился до сих пор не отравиться или не подорваться от своих изобретений?
На голос белого Чарли подняла голову, не ожидав, что тот вступит
Карбункул, тем не менее, весьма равнодушно отреагировал на его тираду и, бросив в сторону марсиан лишь беглый взгляд, поспешил к каким-то приборам, расположенным рядом с непонятного назначения панелью управления.
– В отличие от вас, глупые животные, я выбрал правильный путь в этой жизни и всегда буду живее всех живых. Чего уже не скажешь о вас.
– Да какой путь, сморчок?
– усмехнулся Винни.
– Тухнуть по вредным подземельям, горбатясь на вшивого подонка Лимбургера? Да уж, жизнь достойная черной зависти!
Продолжая что-то сосредоточенно настраивать, Карбункул скрипуче закашлял, фанатично улыбаясь, и пробормотал:
– У меня есть то, чего никогда не было у вас, жалкие повстанцы! Власть! А за "вшивого подонка", кем ты назвал моего босса, я увеличу твою дозу!
Винни расхохотался.
– Власть? И это ты называешь властью? Да уж лучше сдохнуть!
– Не торопись, - зловеще пропел доктор.
– Сегодня быстро не умрет никто.
Мадлин переглянулась с Чарли. Чем медленнее будет происходить то, что задумали враги, тем больше у них было шансов спастись. Нужно было всеми способами оттянуть развязку. Сколько еще осталось до соединения реальностей? Мадлин посмотрела на время: чуть больше двух часов. Так мало, и так чудовищно много. Протянут ли они? Дождутся ли?
В этот момент в дверях показалась внушительная фигура крупного мужчины, превосходящего своими тучными габаритами Борова раза в три. Одетый в отглаженный и свежий деловой костюм с белоснежной сорочкой, он застыл на мгновение на пороге, и на его бесформенном и каком-то неестественно гладком лице растянулась широкая улыбка, обнажая неожиданно острые и серые зубы. Он довольно вдохнул воздух и, медленно входя, наконец, в лабораторию, произнес низким голосом:
– О сладостный момент, которого я ждал так долго! О триумф моего терпения, коему воздалось по заслугам! Неужто я не сплю, и я действительно дожил до этого величайшего дня?
Карбункул бросился навстречу, заглядывая ему преданно в глаза, и заскрипел:
– Мистер Лимбургер! Мы вас так ждали! Какая радость! Какая приятная победа!
Мадлин почувствовала, как по ее телу пробежал холодок отвращения. К ним пожаловал тот самый мерзавец Лимбургер, которого так долго пытались поймать марсиане, который уничтожил их планету и практически разрушил весь Чикаго, поставив под угрозу будущее Земли, и которого она заочно ненавидела за его злодеяния. Но по чудовищной иронии судьбы они находились именно в его руках.
Между тем Лимбургер неспешно подошел к камере Тротла и Винни и, заложив руки за спину, стал осматривать их самодовольным и хищным взглядом.
– Ты только посмотри, Карбункул! Те самые марсианские недоноски, упрямые борцы за свободу, из-за которых я терпел столько неудач и поражений. И теперь они схвачены!
– Да, босс, мы взяли всех, кого смогли найти, - елейно напевал Карбункул.
– Эти двое и еще девчонки. А теперь позвольте оставить вас вместе с вашим триумфом
Сердце Мадлин ушло в пятки. Если только Карбункул окажется рядом с расщепителем, он наверняка поймет, что что-то не так. Ему будет достаточно посмотреть на панель управления, которую она даже не успела закрепить винтами, чтобы догадаться о вмешательстве. И тогда пиши пропало. Уж Карбункул-то наверняка будет знать, как остановить обратный процесс нивелирования излучений, запущенный соединением кристаллов, и шансов на спасение реальностей не останется.
Но Лимбургер неожиданно положил свою заплывшую жиром руку на щуплое плечо Карбункула и беспечно произнес:
– Мой дорогой доктор, оставьте на время этот расщепитель! Вы проверяли его пару часов назад! Что могло с ним произойти? Уже столько дней он находится под вашим неусыпным контролем.
– Да, но не будем забывать, - занервничал тот, - что эти гадкие грызуны пытались проникнуть на территорию фабрики, и я...
– Но они же не проникли! А вы мне нужны здесь. Кто кроме вас сможет справиться с чудо техникой, необходимой для... наших увеселительных мероприятий?
И, казавшийся таким вежливым, обходительным и почти миролюбивым, Лимбургер отвратительно рассмеялся, всем своим видом давая понять, что вежливость была лишь частью его двуличного и коварного образа. Он подал знак Борову покинуть помещение, и выродки заперли за ним дверь, а плутаркианец подтолкнул расстроенного доктора в сторону его приборов. Сам же он вновь обратил свой жадный взгляд к марсианам, которые все это время не шевелились и молча наблюдали за его действиями.
– Итак, борцы за свободу. Я бесконечно рад видеть вас в своей цитадели, тем более за решеткой. Но где же ваш третий собрат? Кажется, его звали Модо? Неужели он погиб и лишил меня удовольствия видеть его снова?
Марсиане все так же молчали, но Лимбургера это нисколько не огорчало. Потому что, скрестив руки на груди, он продолжил, упиваясь моментом:
– Нет, думаю, он не погиб, раз вы так спокойны, но очень жаль, что он не с вами. Я так надеялся закончить то, что не успел в прошлый раз.
И он театрально выдержал паузу. Мадлин, внимательно наблюдавшая за марсианами, заметила, как у стоявшего Винни дернулся его красный глаз, постепенно сужаясь в грозную щелку, а ладони Тротла невольно сжались в кулаки. В воздухе повисло недоброе напряжение. Никто не хотел ворошить прошлое, которое и так было не выжечь из памяти. Но Лимбургер, казалось, прекрасно это понимал и был настроен вспомнить и озвучить все то, к чему марсиане старались не возвращаться ни в мыслях, ни на словах.
– Прошло уже больше двух лет, а я до сих пор чую запах его свежей крови, - неожиданно хищно и жестко произнес Лимбургер.
– Вы помните этот момент? Я собирался достать из его упрямой груди трепещущее сердце. И тем самым доказать ему, что, сколь храбрым и бесстрашным бы он ни был, его жизнь ничего не стоит, окажись он в руках сильного правителя. И хотя наш дражайший доктор малость не рассчитал количество стимуляторов и адреналина, которыми он накачал вашего серого друга, чтобы тот оставался в сознании до самого конца, и он все же вырубился... И тем не менее, как было приятно разрезать его грудную клетку и уже почти видеть, почти чувствовать бьющееся сердце, которое мне оставалось лишь схватить руками и вырвать с корнем из его тела... Однако мне помешали.