Шаг в бездну
Шрифт:
— Да, — согласился Проводник, — мало. А когда его было много?
Павел нервно хмыкнул.
— Ты точно дал верные координаты Кире? — спросил Проводник.
— Я? Разумеется! С цифрами у меня проблем не бывает.
— Ну тогда беспокоиться не о чем, так? — он хлопнул Павла по плечу.
— ТРИДЦАТЬ СЕКУНД.
— Ох… думаю да, — напряженно вздохнул Павел.
Кира продолжала отсчитывать время. В ее голосе отсутствовали даже намеки на какие-либо эмоции. Такой же холодный и безжизненный голос, что не так давно разрывал динамики сообщениями о неполадках.
— ДЕСЯТЬ… ДЕВЯТЬ… ВОСЕМЬ…
— А может все-таки оставим эту затею? — глянул на Проводника Павел.
— ПЯТЬ… ЧЕТЫРЕ…
— Другого пути нет, — пожал плечами Проводник.
— ДВЕ… ОДНА… КОРИДОР ОТКРЫТ.
Впереди, в трех квадратах от них зелеными огнями выделился четвертый. Он медленно пульсировал, сигнализируя о готовности, но внешне на самом квадрате ничего не изменилось. Взгляд Киры снова стал осмысленным — она вышла из компьютерной сети корабля. Осмотревшись и оценив изменения, она удовлетворенно кивнула и отключила от себя модуль связи.
— Все, — произнесла она, — я закончила. Коридор открыт и ожидает нас. Как только мы окажемся в выделенной зоне, нас перебросит на другой конец.
Павел потряс пальцем, указывая на выделенный квадрат:
— Ты можешь дать гарантию, что нас не разорвет на куски, не превратит в пюре или еще что-нибудь похуже?
— Что? — Кира непонимающе посмотрела на него. — О чем ты говоришь?
— Ты же сама сообщила, что перемещать биологические объекты строго не рекомендуется!
— Ну и что? Это еще не повод для…
— Хватит! — рявкнул Проводник. — Нам пора идти!
— Вот видишь? — обратился к Кире Павел. — Он точно хочет меня убить!
— Ну все, довольно. Теперь я его точно убью. Чтобы не мучился.
Кира успокаивающе подняла руки:
— Не надо никого убивать. Нас и так немного. Идемте, коридор не будет открыт вечно!
— Нет, вы точно спятили! — крикнул Павел.
Проводник закатил глаза. Больше не церемонясь, он ударил Павла в живот, а когда тот согнулся, ловя ртом воздух, выхватил нож и приложил рукояткой по затылку. Павел рухнул на пол.
— Давай, бери его под руку, — сказал Проводник Кире, — один не унесу со всем этим барахлом.
Не задавая вопросов, она выполнила просьбу. Теперь они тащили оглушенного Павла вдвоем. Его ноги безвольно волочились по полу, изредка цепляясь за неровности покрытия.
— Давно хотелось это сделать, — признался Проводник. — Прямо облегчение какое-то!
— Неужели он тебя так достал?
— Ты не представляешь насколько. Пообещай мне кое-что?
— Чего ты хочешь?
Он посмотрел на пульсирующий зеленый квадрат и облизнул вдруг пересохшие губы.
— Если перемещение для нас с Пашей будет неудачным… а, к черту! Похоже мания этого идиота заразна. Нет. Ничего не нужно. Просто похорони наши останки, если будет что хоронить. Ты сделаешь это?
— Я… — казалось, она не знает, что сказать. — Да, обещаю.
— Спасибо. Ну? Осталось только выяснить, на какие ломтики нас разделает, м-мм? Вперед!
Они прибавили скорости. До зеленого квадрата осталось совсем немного. Вот они ступили в квадрат. Дошли до его центра. Остановились. И ничего.
— Почему ничего не происходит? — спросил Проводник.
— Сейчас начнется, — заверила его Кира. — Все должно произойти мгновенно.
— Жду, не дождусь.
Едва он успел договорить последнее слово, сверкнула яркая вспышка, и зеленый пульсирующий квадрат опустел. Сетка огней еще некоторое время горела, но потом погасла. Как и освещение отсека. Все снова погрузилось во мрак и безмолвие.
Вспышка мгновенной боли сменилась абсолютной белизной. Чистой и стерильной. Пустой. Не было ничего кроме нее — словно он оказался внутри ничем незаполненного чистого листа, который еще только ждал прикосновения художника. Мгновения становились секундами, а те в свою очередь переходили в минуты и часы, застывшие вне времени. Он уже начал думать, что умер и попал в чистилище, ожидая тот самый суд, однако дальше его мысль развиться не успела. Перед ним из белизны медленно возникал туннель, искривший разномастными молниями. Они, эти молнии, пронизывали его тело (душу?) насквозь и уходили дальше, теряясь из вида. Стены туннеля то темнели, то наоборот, вспыхивали энергией красок, но молнии были неизменны — все они проходили через него и снова устремлялись вперед, по своему пути.
Пытаясь вспомнить что-нибудь предшествующее белизне, он всюду натыкался на незримые преграды. Он чувствовал, что ответ близок, что достаточно протянуть руку и коснуться его, но все было отгорожено от него непреодолимой стеной. Казалось, будто белизна забрала все, что было до нее. Скрыла где-то в глубине… или, быть может, в конце искрящего молниями туннеля.
Может, ответов просто нет? Что если это чувство лишь иллюзия? Иллюзия, играющая роль спасательного круга, не дающая просто лишиться рассудка в этом потоке молний и красок?
Он не мог знать.
Внезапно все оборвалось, погрузилось во мрак, и он почувствовал падение. Он падал в черную бездну. Внезапно вспыхнувший ужас разрывал его, давил, сжигал сбитый с толку разум, но он не мог кричать. Он просто падал.
Проводник рывком сел. Он слышал чей-то безумный крик, настоящий вопль человека, теряющего рассудок, но не сразу понял, что вопль этот вырывается из его собственной груди. В этот же миг он замолк и, тяжело дыша, огляделся. Не было никакой белизны. Никакой бездны. И никакого корабля. Но и то, что он видел, несколько не укладывалось в то, что он ожидал и, в общем-то, планировал увидеть. Проводник сидел на песчаном берегу моря и не без удивления оглядывался, пытаясь убедиться, что у него не галлюцинации. Мелкие волны неспешно наплывали на песок, но почти не заходили за прочерченную ими же грань. Ветер слабыми порывами нес в лицо влажный морской воздух, лениво подгоняя плотную завесу облаков, сквозь прорехи которых тянулись нити солнечных лучей. Берег уходил вверх на склон, поросший свежей травой, а дальше простирался густой смешанный лес.
Проводник почувствовал, как его желудок начал вдруг бунтовать и пытаться вытолкнуть свое содержимое наружу. Он попытался сдержать рвотный позыв, но в этой короткой схватке победителем вышел желудок.
Отплевавшись, он вытер рот рукавом.
— Вот уж не думал, что рукотворные переходы могут так укачать, — сказал он сам себе и перевел дух.
В дополнение к тошноте голова вела себя так, будто в ней организовали небольшую плавильню.
В следующий раз, — подумал он, — от экспериментов с не опробованными технологиями надо будет воздержаться. Это хреново сказывается на моем здоровье! Так, стоп… чего-то не хватает.