Шаг в темноту
Шрифт:
Не без помощи дэви она сняла защитную повязку. Рисунок заживал хорошо, правда, чесался жутко. Ей сказали, что это нормально. Кожа ещё красная, но мангуст на месте. Казалось, зверёк просто замер, заметив добычу, пока спускался с плеча на спину. При беглом взгляде было непонятно, но, если изучать внимательнее, становилось ясно, по шёрстке мангуста скользят языки пламени.
Забравшись в ванну, Инга включила воду и некоторое время просто стояла под струями. Потом промыла волосы и, пользуясь силой, почистила татуировку. Выбравшись, она высушилась дэви и нанесла свежую мазь. Скорей бы зажила. Инге иной раз казалось, что повязка только хуже делает. Кожа под ней нагревается, и татуировка зудит, а чесать нельзя. Походила бы так, да Давид запретил ходить без рубашки за пределами их дома.
Сложив чистую повязку, закрепила её, помогая себе дэви. Пожалуй, она преувеличила собственную беспомощность, когда просила Давида помочь. Сила решала большую часть бытовых вопросов, но возможность чувствовать заботу мужа стоит того, чтобы проявлять слабость. Жаль, что он не хочет делиться проблемами. Инга не могла решить, как лучше: позволить разобраться самому или настоять и выяснить всё. Что если Давиду нужна помощь?
Одевшись, она вышла в коридор. Дом у Давида небольшой. Спальня, гостиная с диваном, книжным шкафом и высокими окнами, смотрящими на задний двор. Кухня, ванная, вот и всё. Двоим хватало места, но, когда их станет больше, нужно что-то придумывать. Инге нравился дом. Выглядел немного грубым, но по-своему уютным. Здесь пахло деревом, копчёным мясом и специями. Давид любит готовить.
– Ну что? Осталось для меня занятие или твоя «тёмно-эльфийская магия тысячи рук» уже сообразила завтрак?
– А ты сомневалась? – Давид поставил на стол тарелку румяных гренок с кусочками бекона, расплавленным сыром, а рядом – чашку с дымящимся кофе. – Наслаждайся.
– Я тебя обожаю, – Инга улыбнулась ему так искренне, как вообще умела. Пусть не говорит о проблемах, но хоть чувствует, что она на его стороне в любом вопросе. – Или я уже говорила?
– Не припоминаю, – Давид сел рядом, поставив на стол кружку и, притянув к себе Ингу, довольно зажмурился. – Ещё одно идеальное утро. Как у тебя получается? Признавайся, – он чуть повернул к ней голову, поцеловав в щёку.
– Не-а. Вдруг утащишь секрет и заведёшь идеальные утры с какой-нибудь другой Ингой.
– Идеальные утры, – Давид усмехнулся на этом слове и взлохматил ей волосы, – с другой Ингой невозможны, потому что ты их основа, – отпил кофе и расслабленно откинулся на спинку стула. – Какое сегодня расписание? Сначала к моей маме? Не зря ж она просила приехать сюда. А потом прогулка или наоборот?
– Прогуляемся до мамы, потом ещё куда-нибудь. Честно говоря, я понятия не имею, что делать со свободным временем. Мой последний отпуск был лет в пять. Раз все нас бросили, придётся что-то придумывать.
– О, у меня есть предположение, чем именно мы будем заполнять время, – Давид поиграл бровями. – А в перерывах я тебе покажу самые красивые места Эльфийского леса. Как раз погода хорошая, можем на озеро сходить. Купаться холодно, но насладиться видом – самое то.
– Делай со мной всё, что вздумается, – махнула рукой Инга и поднесла тост к его губам, предлагая укусить. – Я согласна на всё.
Давид играючи укусил её за запястье.
– Прямо всё? Забыла, кому предлагаешь? Я же придумаю то, что заставит тебя возмущённо пищать и угрожать мне расправой.
– Чего ещё мне бояться? В платье меня наряжали, красили в девочку, по магазинам таскали. После этих испытаний меня мало что пугает, спасибо сам знаешь кому, – она сморщила нос. – Просто имей в виду, тебе придётся составлять компанию во всех затеях, что придумаешь. Семья, одна команда, всё дела.
– Я могу снова потребовать платья. Каждый день, да ещё и новое. Страшно?
Ещё год назад Инга и слышать не хотела о смене гардероба. Простые штаны, способные пережить марш-бросок по пересечённой местности, кожаная куртка или военный китель, крепкие ботинки. Только сейчас она решилась попробовать новое. Начала с отращивания волос. Возможно, пора переходить на следующий этап. К тому же Инге хотелось сделать мужу приятное.
– Купим одинаковые? – взмахнула ресницами она. – Будем самыми красивыми в этом лесу.
– Я на платья не соглашался. Предложи лучше своему названному братику. Ему и идти будет больше, – Давид усмехнулся.
– Только не говори, что ещё обижаешься, – Инга обняла его крепче. – Это просто ритуал, ничего не поменялось. Вы по-прежнему лучшие друзья, а кого определили его духовным родственником – не имеет смысла. Лучше отвлеклись и представь, какое платье хочешь на мне увидеть.
– То, которое удобнее и быстро снимается, – Давид медленно откусил гренку. – Ты же понимаешь, в чём преимущество этой одежды?
– Подчёркивание женственности и спонтанный секс? – ответила она так, будто сдавала экзамен. – С первым полный провал, поэтому речь только о спонтанном сексе.
– Почему ты так не уверена в себе? Ты у меня самое привлекательное и женственное Безумие из всех возможных, – Давид шутливо приложил ладони к груди и издал восхищённый вздох, подражая упомянутому другу.
– Ты говоришь про какую-то другую жену-Ингу, – усмехнулась она. – На мне платья выглядят так же женственно, как на вешалке в шкафу.
– А, да-да, ты права, – Давид издевательски покивал. – Та меня хотя бы немного любит и греет.
– Осторожнее с огнём, Скорпион, – прищурилась Инга, после резко прихватила кожу на шее, тут же превращая укус в поцелуй.
– Иначе меня сожрёт огненный Мангуст? Что ж, это будет мучительно и приятно. А ещё на обряде прощания я требую, чтоб указали в причине смерти: умер от рук жены.
– Ладно, но я не буду уточнять, какой именно, – она поцеловала его в уголок губ. – Хотя нет. Я не позволю тебе умереть. Точно не раньше меня.
– Ты уже исчерпала свой запас. Теперь не надейся пролезть вперёд, – Давид ухмыльнулся и, допив кофе, поднялся. – Ладно, пойду приводить себя в привычный отталкивающий, но более-менее нормальный вид.
– Ты так хорош собой, что скоро нам нельзя будет выходить на улицу. Прохожие сворачивают шеи, когда ты проходишь мимо.
– Они просто борются с желанием плюнуть мне вслед, – отозвался Давид из ванной. – Скоро ты привыкнешь.
Инга усмехнулась и отпила кофе, приправленный корицей. К этому невозможно привыкнуть, точно не ей. Быть замужем за красивым мужчиной значит мириться с некоторыми сложностями. Особенно если тебя с куда большей охотой принимают за его дочь, младшую сестру или ученицу, но не за жену. Давид любит повторять, что он «тот, кто никому не нравится», но вряд ли в это верит ещё кто-нибудь.