Шаг во времени

Бэрбор Энн

– Нет, – спокойно возразила Аманда, – ему достаточно и церкви Святого Георгия. – С трудом выдерживая ровный тон, чуть не сорвавшимся голосом добавила: – Это же естественно, что он стремится сделать все в самом лучшем виде для своей единственной дочери.

– Ну конечно же – для единственной дочери! – выпалила старая леди. – Да я себя за локоть укушу, если все это он делает не для прославления одного-единственного и неповторимого Джереми Бриджа! У него же самолюбие раздулось, как воздушный шар – из тех, на каких теперь взялись летать по небесам!

– Бабушка, – проговорила напряженным голосом Аманда, – мне очень жаль, что между вами и папой никак не установятся добрые отношения, но я не стану сидеть здесь, чтобы выслушивать оскорбления в его адрес, – от этих слов Эмили тихо ахнула, а Лиана нервно хихикнула, но старая графиня нисколько не расстроилась.

– Брось дуться, детка! Ведь я сказала правду, – но, заметив, что Аманда готова возражать, добавила: – На самом деле, теперь я думаю, что он не такой уж и ничтожный человек, как показалось мне с первого взгляда, – и Аманда решила удовлетвориться этим высказыванием и остаться.

Разговор опять переключился на Ватерлоо и блистательную победу Веллингтона с союзниками.

– Разумеется, потери катастрофически огромны, – заметила Аманда, – как я, по крайней мере, слышала. Списки погибших пришлют, конечно, позже.

– О да, – соглашалась Эмили, прикладывая платочек к глазам. – У Беллингемов в Бельгии – сын, а у миссис Геллис – муж. Вы его знаете, Лиана. Они только поженились, и буквально через пару месяцев он уехал.

Лиана скорбно кивнула и сказала:

– Меня всегда бесит, когда мужчины рассуждают о славе сражений. Пока они там сражаются, их жены должны сидеть дома и страдать из-за того, что у них отобрали мужей, – Аманда молча кивнула, удивившись столь редкой глубине чувств у молодой графини.

– По этому поводу, – начала старая графиня, но ее речь была прервана появлением в дверях высокой фигуры.

«Аш!» – ахнула про себя Аманда и чуть не уронила чашку с чаем на колени, уставилась на него, и сердце ее замерло. Он стоял в дверях с суровым видом, не улыбался, в руке держал какой-то маленький сверток. На бледном лице посверкивали потемневшие глаза. Он ничуть не был похож на человека, который только что узнал о значительном улучшении своего материального положения. Автоматически поклонился всем по очереди присутствующим женщинам, кроме Аманды, потом перевел взгляд на нее.

– А, мисс Бридж, – проговорил он равнодушным и монотонным голосом, – вас-то я и разыскиваю. Заезжал к вам домой, и мне сказали, что вы должны быть здесь. Не соблаговолите ли уделить мне немного времени? – И, обратившись к старой графине, спросил: – Где можно нам с мисс Бридж приватно побеседовать в течение нескольких минут?

– Господи милосердный, о чем ты говоришь, мой мальчик?! – рассердилась старая леди. – Это настолько не принято, что я не... – и резко смолкла, пристально глядя на внука. Потом добавила: – Можете пойти в синюю гостиную.

Аманда пошла за Ашем, как пьяная. Пока они выходили из гостиной, шли по коридору и входили в другую комнату, он все время молчал. Подойдя к столу в синей гостиной, положил на него сверток.

– Ради Бога, Аш, в чем дело? Что все это значит?

Он обернулся к ней лицом и указал на сверток:

– Это вам, мисс Бридж.

– Аш, я ничего не понимаю...

– Разверните, пожалуйста.

Голос его прозвучал, как хладный металл, но Аманда уловила за ним едва сдерживаемое возмущение и, не говоря больше ни слова, схватила сверток, дрожащими пальцами разорвала обертку. От того, что увидела в своих руках, у нее отвисла челюсть.

– Это... же... мои...

– Да, мисс Бридж, это ваши драгоценности. Проверьте, пожалуйста, все ли они здесь.

Но Аманда отдернула руки от шкатулки, будто та ее обожгла.

– Как же это, Аш? Как они к вам попали? Ради Бога, расскажите мне, что все это значит?

– Все очень просто. Мне стало известно о ваших хлопотах в мою пользу, и я потратил все утро, чтобы выкупить ваши украшения в магазине Хауарда. Пришлось занять денег у моего маклера, но это, разумеется, пустяки. Не стоит обращать внимание на мою суету по этому поводу – так же, как вы не обратили внимания на то унижение, которому подвергли меня своим непрошеным вмешательством в мои финансовые дела даже после того, как я вас три дня назад специально просил не делать мне столь чрезмерно великодушных одолжений.

– Но, Аш!.. – в смятении вскрикнула Аманда, но он, будто не заметив ее вскрика, продолжал тем же мертвенно холодным тоном:

– Видите ли, мисс Бридж, я послушался вашего совета: все до последнего пенса, даже призаняв кое-что, вложил в покупку облигаций государственного займа. Вы, конечно, можете себе представить, с каким почетом я был встречен сегодня утром в конторе моего маклера. Мои надежды не оказались бесплодными, ибо мистер Шаффли сообщил, что меня ожидает более чем щедрое вознаграждение.

– Я так рада за вас, Аш, – сказала Аманда со вздохом облегчения, – но...

– Но мистер Шаффли уточнил, что мой великолепный доход был обеспечен частично за счет дополнительного взноса значительной суммы наличных денег, сделанного за меня другим человеком. Сознаюсь, мне было нелегко усвоить тот факт, что незваным моим доброжелателем оказался не кто иной, как тот человек, которого я прежде считал своим лучшим другом. Когда я появился у вышеупомянутого друга, он известил меня, что все это дело рук моей очень деловой, очень богатой невесты, которая в благородном порыве продала свои драгоценности.

– Я сама собиралась вам об этом сказать, – проговорила смущенно Аманда, – когда все успокоится. Вы же весьма неразумно отнеслись к вопросу об этих драгоценностях, которые меня совершенно не волнуют.

Ясно, что не волнуют... равно как не волнует и то, что у вас не было права продавать их.

– Но они ведь мои! Мне дал их отец.

– Вероятно, снизойдя до правил приличия нашей отсталой эпохи, вы не удосужились осознать тот факт, что здесь у вас нет собственности. Все вещи, какими бы вы ни пользовались, принадлежат вашему отцу.