Шаг вперед, шаг назад
Шрифт:
– Значит, вы приехали сюда, вышли на меня…
– Не сразу, – снова вклинился Кирилл, – ночью к нам заявились веселые ребята от некоего гражданина Панова.
– Вот черт, – ругнулся Пискарев, – вчера днем мне позвонила женщина с кладбища, сказала, что молодая пара интересовалась могилой Корнилова… Девушка представилась дочерью. Отследить вас с ходу не удалось, я решил, что вы объявитесь сами.
– Так и вышло. Правда, чую, те ребята остались недовольны.
– Как вы ушли от них?
– У меня встречный вопрос: что им было надо от нас?
Пискарев с Кириллом какое-то время играли в гляделки, потом Семен Михайлович вздохнул, отведя глаза.
– Дело давнее. Хотите послушать, я расскажу.
– Очень хотим, – заверил его Кирилл. Пискарев поднялся и подошел к телефону.
– Аня, – сказал в трубку, – извинись перед мужчинами, скажи, что у меня неотложное совещание и что я сам после перезвоню. И принеси три кофе.
Повесив трубку, он вернулся в кресло и задумчиво пялился в стену несколько минут, так что секретарь успела принести кофе. Мы его не торопили.
– Мы с Мишей вместе учились, – наконец, заговорил он, и я обратилась в слух, – я был середнячком, он отличником, при этом совершенно несносного характера и невероятного обаяния. Его любили все: девушки с первого по пятый курс, учителя… Парни считали своим… В любой компании Миша сразу становился ее душой. После института мы вместе пошли работать: инженеры военной промышленности, на которую работала вся страна. Миша быстро пополз вверх по карьерной лестнице, закрутил роман с дочкой одной партийной шишки, пролез совсем высоко. Стал на короткой ноге со многими имеющими власть людьми. Тянул меня за собой по мере сил. С девчонкой они собрались пожениться, но она уехала на лето к родственникам в деревню и там же погибла.
– Что? – уставилась я на него. Мурашки бегали по рукам, не переставая. Я впервые слушала историю жизни своего отца, впервые узнавала, что он был за человек, как и чем жил.
– Да, – кивнул Пискарев, – какая-то нелепая история. Заболела пневмонией, тянула с больницей, болезнь разрослась… Я не вдавался в подробности. В общем, умерла в несколько дней. Миша после этого не мог оставаться в городе, где все ему напоминало о ней, решил уехать. Мать его отказалась, он уехал один, сюда. Далеко все-таки не решился, чтобы не оставлять ее совсем одну. Связи у него были, так что здесь он тоже быстро освоился, через год и меня переманил. Когда я приехал, они с твоей матерью уже собирались пожениться.
– Как они познакомились?
– Случайно, в трамвае. Твоем матери было нечем заплатить за проезд, он помог. История стара, как мир. Света была красавицей, ты пошла в нее. Мишка влюбился с первого взгляда. Она была сиротой, так что никаких проблем не возникло. Они поженились, через год родился Игорь. К моменту развала Советского Союза твой отец уже занимал высокое положение в этом городе. Соответственно, имел средства. В уме ему отказать нельзя было никогда, хватка тоже была железная. И это все в купе с ребяческим обаянием. В общем, он быстро просек, что надо скупать заводы и прочие предприятия, деньги у него были, ум, как я уже сказал, тоже, остальное – дело техники. Он смекнул, как выжить в сложившейся обстановке, и в итоге подмял под себя весь город.
Я устало потерла переносицу. Все эти слова все равно оставались словами. Представить, что это был мой отец, ласковый, веселый папа, я не могла. Кирилл слушал с интересом, периодически кидая на меня взгляды.
– Понимаю, тебе странно слышать подобное, – Пискарев заметил мое состояние, – но так оно и было… Однако насладиться всем этим в полной мере он не успел, спустя всего три года они со Светой…
Он не договорил, да я и не хотела вспоминать. Однако Кирилл спросил:
– Это, действительно, несчастный случай?
Пискарев посмотрел на него внимательно, потом заговорил:
– Понимаю ваш интерес, но это, действительно, несчастный случай. Миша со Светой возвращались с загородного банкета, у одного из наших друзей был юбилей. Миша выпил, мы отговаривали его ехать, места в доме были, но они все равно сорвались в город. Предугадать это было просто невозможно: ни время, ни место, ни их планов. Мы все были в шоке, естественно, начали копать. Михаил многим был, как кость в горле, но кость большая и острая, от такой просто не избавишься. Беседовали с водителем фуры, с заводом, на который он ехал, подняли даже все накладные… Все было чисто.
– Значит, несчастный случай, – задумчиво пробормотал Кирилл.
– На тот момент к переделу никто не был готов. Миша твердо и уверенно стоял на ногах и шел вперед. Мне стоило огромного труда сохранить хотя бы половину из того, что он сделал.
– Но я вижу, вы справились, – тут Кирилл улыбнулся довольно язвительно.
– Справился, – ответил Пискарев спокойно, – но это было трудно. Панов, тот, что послал за вами ребят, отбил немало.
– Так зачем мы ему понадобились?
Семен Михайлович некоторое время жевал губы, задумчиво поглядывая на Кирилла.
– Дело в том, молодой человек, – наконец, сказал он, – что после смерти Миши не осталось никаких его сбережений. То есть сберкнижки, заначки и прочую мелочь мы нашли, но более ничего. Поверить в то, что такой человек, как Корнилов, не имел наличности на черный день, не мог никто.
– И все активно принялись искать деньги, – хмыкнул Кирилл.
– Именно так.
– А они были?
– Этого я не могу заявить с твердой уверенностью. Если и были, то Миша нашел способ спрятать их так, что не смог найти никто.
– Но надежду не оставили? Видимо, сумма должна впечатлять.
– Не за ней ли вы приехали? – масляно улыбнулся Кириллу Пискарев. Совершенно очевидно, что мой друг действовал ему на нервы.
– А Игорь приезжал к вам с какой целью?
– Примерно с той же, что и вы. Он был старше Гели, потому подмечал многое из того, на что ребенок просто не обратит внимания. Он приезжал сюда лишь однажды. Вышел на меня таким же образом: через работницу кладбища. Наш разговор был примерно того же содержания.