Шаг вперед, шаг назад
Шрифт:
Мы прошли за дверь и попали в стильно отделанный кабинет. За столом сидела дама лет сорока, тоже стильная, светлые волосы кудрями спадали на плечи, деловой костюм подчеркивал выдающиеся формы, правда, на мой взгляд, женщина чересчур баловалась косметикой.
Нас она окинула оценивающим взглядом, после чего поднялась и двинула на встречу. Наверное, наш внешний вид намекал-таки на то, что мы можем позволить себе услуги данного заведения. По крайней мере, вид Кирилла точно.
– Присаживайтесь, – сказала Марина Евгеньевна низким хрипловатым голосом, указывая на диван. Мы разместились на нем, она села в кресло, – выпьете что-нибудь?
– Нет, благодарим вас, – тут же отозвался Кирилл, – у нас не так много времени, да и вас не хочется задерживать. Если честно, мы вас обманули, мы здесь не за тем, чтобы воспользоваться вашими услугами. Нас интересует один ваш пациент.
Лицо женщины посуровело.
– Мы не даем справок посторонним лицам.
– Мы не посторонние, – влезла я, – у вас лежит мой родственник.
Кирилл бросил на меня быстрый взгляд, но смолчал.
– Вы хотите навестить его? – не поняла женщина.
– Да.
– Как его фамилия.
– Я точно не знаю, – не стала я врать, – возможно, Корнилов.
– Поймите, – влез Кирилл, заметив, что женщина снова нахмурилась, – эта девушка долгое время не знала о его существовании. Ее бабушка и отец оплачивали лечение и пребывание этого человека в вашей клинике, держа в тайне от родных. Сейчас они оба погибли…
– И я нашла в бумагах квитанции об оплате, – подхватила я, – это навело меня на разные мысли, которые я и хочу проверить. Если этот человек мой родственник, я имею право знать. К тому же ему может понадобиться моя помощь.
Женщина некоторое время думала, потом нехотя сказала:
– Еще раз скажите фамилию.
– Корнилов. Оплаты проходили от этой же фамилии.
Марина Евгеньевна вернулась к компьютеру, какое-то время что-то в нем смотрела, потом заявила:
– Действительно, у нас есть пациент, лечение которого оплачивали по этой фамилии. Но его данные другие.
– Мы можем узнать их?
Женщина бросила на меня нерешительный взгляд.
– Это конфиденциальная информация, мы можем доверить ее только близким родственникам или опекунам.
– Кем был Корнилов?
– Я не имею права разглашать данную информацию.
– Послушайте, – вмешался Кирилл, – я понимаю, что вы руководствуетесь моральной этикой, но постарайтесь понять девушку. Она узнает, что у нее, возможно, есть больной родственник, у которого больше никого не осталось. Человек лежит в клинике для душевно больных, что уже говорит о том, что у него не все в порядке. Ему нужна помощь, как моральная, так и материальная. Мы не хотим ничего большего, кроме того, чтобы узнать, кто он.
– Я могу показать паспорт, – продолжила я, – и квитанции об оплате.
Марина Евгеньевна некоторое время смотрела на нас в задумчивости, потом вздохнула.
– Хорошо, я постараюсь помочь вам. Но поймите, я сама знаю немного. Я работаю в этой клинике только четыре года, а интересующий вас пациент лежит тут почти с самого ее открытия.
– Кто он? – вкрадчиво спросил Кирилл.
– Миланский. Степан Михайлович, тридцать девять лет. Наблюдается в клинике с трех с половиной лет. Поступил в нее через полгода после открытия. Диагноз: аутизм.
– Кто его сюда устроил? – спросила я.
– Отец. Корнилов Михаил Константинович.
Я до того растерялась, что просто не знала, что сказать.
– Вы уверены, что он его отец? – взял на себя слово Кирилл.
– Да, так указано в компьютере, прилагаются отсканированные документы, это подтверждающие. Потом, как я понимаю, Корнилов умер, и опекунство получила некая Корнилова Екатерина Ильинична.
– Если я не ошибаюсь, она сделала большой взнос?
– Если смотреть по оплатам, мы видим, что сначала она регулярно оплачивала стоимость лечения, то есть раз в год вносила сумму за следующий. Потом сделала очень крупный взнос в качестве предоплаты за следующие годы. Его хватило в общей сложности на пять лет. После этого оплата пошла за счет другого лица.
Мы с Кириллом быстро переглянулись.
– Кого?
– Тоже Корнилов. На этот раз Игорь Михайлович. Он же оформил опекунство над Миланским около семи лет назад и внес крупную сумму на счет.
– На сколько ее еще хватит?
– Это год оплачен, плюс следующий.
Мы снова переглянулись с Кириллом, я пыталась понять, что за чертовщина происходит. У папы был еще один ребенок? Если судить по возрасту, появился он до знакомства с мамой, значит, ребенок не ее. Но тогда откуда он взялся?
– Мы можем встретиться со Степаном? – задал вопрос Кирилл.
– Обычно с пациентами можно видеться только родным. Но я сделаю вам исключение, раз уж сложилась такая ситуация.
Мы поднялись и направились к выходу, когда Марина Евгеньевна спросила:
– А Корнилов Игорь Михайлович?..
– Он тоже погиб, – быстро ответила я, – автомобильная авария.
– Ясно, – кивнула она, – что ж, пройдемте.
Женщина прошла с нами на первый этаж, после чего ненадолго покинула нас, вернувшись с молодым коренастым парнем в белом костюме.
– Это медбрат Александр, он проводит вас.
– Спасибо вам еще раз, – сказала я, и мы покинули здание.
– Родственники? – спросил Александр, расслабленно шествуя по дорожке в глубь сада.
– Вроде того, – ответила я.
– До этого общались?
– Нет.
– Тогда несколько замечаний. Как понимаете, это не обычные люди. Воспринимают и реагируют на окружающую действительность они несколько иначе. Но это не значит, что они ничего не понимают и не чувствуют. Вести себя надо спокойно, доброжелательно, голос не повышайте, не пугайте, иначе реакция может быть непредсказуемой. Как фамилия?