Шаг вперед, шаг назад
Шрифт:
Кирилл немного подумал, скрестив руки на груди, потом вернулся к еде.
– Давай ешь, на тебя смотреть страшно.
– А ты не смотри, – я все-таки снова взяла вилку.
– Иногда приходится. Вот что. Учитывая то, что я знаю о твоем брате, я могу сделать вывод, что он дураком не был. Чем занимался отец, думаю, догадывался, и если тот оставил ему указания, где искать клад, парень вполне мог сообразить: лучше переждать. Пока не утихнут разговоры и разбирательства в смерти отца. Потом он уходит в армию, встречает там этого Уколова, они находят общий язык и решают открыть свое дело. У дружка деньги, как я понимаю, были, и твой брат вполне мог решить: пришло время потрошить наследство отца, и вложил долю в дело.
Это было похоже на правду. По крайней мере, очень логично вписывалось в происходящее вокруг. Тут меня снова накрыла недавно пришедшая мысль, я опять глубоко выдохнула.
– Значит, теперь мы будем искать… – я не могла найти в себе сил произнести это вслух, – будем искать моих родителей?
– Непременно. Я, честно говоря, ожидал разного, но такого… Что ж, зато ясно, зачем твой брат разводил такую таинственность. Он знал, что ваши родители живы, но, понятное дело, ни он, ни они сами не хотели бы, чтобы об этом узнал кто-то еще.
– Но откуда он узнал?
– Вот уж не знаю. Может, вместе с кладом нашел записку, в которой была правда? Сейчас это неважно. Кстати, если верить Степану, то твой отец жил в Греции какое-то время, а брат как раз сливал антиквариат за границу. Они вполне могли наладить семейный бизнес.
Я отбросила вилку с легким возгласом и уперлась лицом в ладони. Все, что говорил Кирилл, было так логично и разумно, все так походило на правду… И при этом было так далеко и нереально.
– Он тоже ничего мне не сказал, – я снова взяла вилку, вернулась к еде и продолжила разговор спокойным голосом, – знал, что мама с папой живы, и ничего не сказал. Столько лет я жила в неведении, а он общался с ними.
– Я думаю, на то была причина. К тому же, это могло быть опасным. Прошло двадцать лет, но стоило тебе только объявиться на малой родине с вопросами, как тебя схватили недобрые ребятишки. Что уж говорить о том, что наружу могла всплыть вся правда? Тогда мало бы не показалось уже и твоему брату. Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь. Ты же была сопливой девчонкой, а все происходящее – вовсе не игрушки.
И опять я кивала. После армии наши отношения с Игорем стали непонятными, потом общение свелось к каким-то нелепым разговорам раз в год, а когда он забрал меня к себе… Даже вспоминать не хочется, насколько все было по-дурацки. Я усмехнулась. Отличное слово нашла, чтобы описать свое предательство и смерть брата.
– Эй, – позвал Кирилл, – по глазам вижу, ты опять занялась самоедством. Слушай, успокойся уже. Как видишь, твой брат тоже не сахар. У него секретов было гораздо больше, и они куда серьезней, чем нежелательный любовник. – Я вспыхнула и зло на него посмотрела. – Только не будем сейчас об этом, – выставил он вперед руки, – историю твоей любви и последующей трагедии мы уже слышали. Нужно разбираться с остальным.
– Игорь, решив, что ему грозит опасность, решил все-таки раскрыть правду… Значит, родители должны об этом знать. Должны ждать меня.
– Должны. Только думаю, ждали они тебя значительно раньше. А именно, после смерти брата.
– Что же он, так им и сказал, подозреваю, что меня могут убить? Вы не против, если я тогда Ангелине расскажу правду, и она к вам приедет? Конечно, тогда ладно. И раз уж она поедет, может, Степана с собой прихватит? Да-да, я ее предупрежу. Это же бред.
– Если сверить данные, все поездки он совершил примерно за месяц до гибели. Как раз в это время они с Симагиным начали упорно делить деньги?
– Да.
– Возможно, братец решил перестраховаться на всякий случай. В конце концов, никто не застрахован от случайной смерти. Тебя он любил, хотел о тебе позаботиться. Вот и составил все эти подсказки. Если бы ничего не случилось, он просто мог выкинуть записку из тайника, и все. Никто бы ни о чем не догадался. Думаю, на это он и рассчитывал. Надеялся, что сможет разобраться с ситуацией и выйти из нее живым. Считал, что все контролирует, а в итоге проглядел то, что было у него под носом – его дружок сделал подкоп через сестрицу…
– То есть родители и не догадываются о том, что я знаю, что они живы?
– Есть такая вероятность. Перед отъездом твой отец сказал Степану, что уезжает в Грецию и даже прислал оттуда открытку. Рискованно, конечно, но… Если это правда, то, значит, твой отец надеялся на то, что Игорь найдет его деньги, соответственно, им будет на что жить, и его мать, твоя бабка, сможет оплачивать лечебницу, не раскрывая правды.
– Но почему ей было не рассказать нам? Я даже могу понять, почему папа скрывал его: сначала не хотел портить репутацию, потом было не до того, строил свою бандитскую карьеру… Но бабушка после его смерти… – Тут я осеклась, посмотрев на Кирилла.
– Она знала то же, что и мы, – кивнул Кирилл, – могла догадаться, что ее сын жив. Понимала, что Степан может вызвать интерес у определенных лиц, а он со своей наивностью непременно расскажет, что папа в Греции.
– Бедная бабушка, – покачала я головой, – знать, что твой ребенок жив, но не иметь возможности увидеть, даже не предположить, где он и что с ним…
– Откинем сантименты. Я понимаю твое состояние, но сейчас нужно придерживаться фактов, а мы пока строим все на одних домыслах, только слез не хватает.
– Ладно, рассуждай дальше, – кивнула я.
– Бабуля понимает, что ее сын жив, возможно, даже таким образом оставил ей весточку о себе, кто знает. Естественно, она решает держать все в тайне, по крайней мере, пока у нее есть такая возможность. Игорь тем временем сам вынюхивает правду о них, после чего каким-то образом их находит. Возможно, только возможно, они, действительно, вместе работают. Ясно одно: через какое-то время твои родители возвращаются на родину и поселяются в Питере. Об этом твой брат тоже знает. Думаю, он собирался перевезти к ним Степана, но не успел. Дальше все застопорилось аж на семь лет, пока ты не нашла записку в сейфе брата и не начала поиски снова. Теперь ты знаешь, что твои родители живы и можешь найти их в Питере.