Шаг вправо, шаг влево: от Америки до Борнео
Шрифт:
Затем, что жизнь вообще сама по себе есть страдание, отвечает буддист. А «человек есть испытатель боли» – продолжил Бродский. И эта истина, к сожалению, находит себе больше подтверждений, чем того хотелось бы. Но не в этой констатации фактов суть. Наверное, при желании можно найти и более пессимистические учения, которые тоже находят себе подтверждение в каждом миге бытия. Главное в буддизме – признание «чужой одушевленности» – то, что в каждом существе на Земле, начиная от человека и заканчивая невидимым глазу микробом, во всем, что «шевелится», есть природа Будды, которая способна вести существо к просветлению. Каким бы долгим ни был этот путь, закончится он все же хеппи-эндом. Кстати, поэтому буддисты, как правило, вегетарианцы. Не только потому, что ненароком можно
Жизнь потому и дается не один раз, чтобы прожить ту, что выпала на этот раз так, чтобы не было мучительно больно… потом: «Сделанные добро и зло, оказывается, продолжают жить на покинутых нами адресах». Совершая благие деяния в этой жизни, ты работаешь «на того парня», что явится в мир в следующий раз: совершенно бескорыстный дар, потому что как ты сам не помнишь о своих проступках, так и он никогда не узнает, чем заслужил столь удачное рождение.
Но тогда, каким образом при том настрое, который вырабатывается с младых ногтей – личной ответственности за каждый сделанный тобою шаг, осознания цепи причин и следствий, – могла появиться в такой мирной и доброжелательной стране личность вроде Пол Пота? Может быть, потому, что он, еще будучи молодым человек, поступил в радиотехнический институт во Франции… В шестидесятые годы Париж бурлил и кипел революционными настроениями. Человека, который посмел усомниться в правильности левых идей, официант мог обнести чашкой кофе, чтобы выразить свое презрение за ретроградство. Было где нахвататься передовых идей. Тем более что учился он, прямо скажем, неважно. И если и переползал наконец на следующий курс, то, не исключено, что благодаря снисходительности преподавателей французов, которые считали, что вина за «отсталость» кхмеров лежит и на их плечах.
Пол Пот не мог не сравнивать, как живут парижане и как живется его народу. Но… нельзя же винить во всем французов! Дескать, мало того, что угнетали кхмеров, так вдобавок ко всему еще и воспитали монстра. Идеал справедливого строя Пол Пота выработал сам: богатых не должно быть, люди с образованием (от них одна морока) должны заниматься исключительно сельским хозяйством, а точнее – посадкой риса. Деньги изъяли из обращения (банк взорвали, как только его войска заняли город), все связи с внешним миром были прерваны (очень долго никто не знал, что творится в стране): ни телефонов, ни телевизоров, ни радио, ни кино, ни театров, ни книг…
Собственно, в идеале Пол Пота нет ничего нового и оригинального. Наш великий гуманист Лев Толстой тоже отрицал науку, искусство и тоже считал, что необходимо опроститься. Правда, разница в том, что Толстой сам отказался от своих литературных произведений, сам вставал за плуг и сам тачал сапоги… А красные кхмеры насильно выгоняли людей из городов, даже не давая им взять самое необходимое, и вели их в джунгли расчищать площадки…
Камбоджа в те годы оказалась между молотом и наковальней. Рядом – Вьетнам, где столкнулись две силы – Америка и Советский Союз: «тихие американцы» и «тихие русские». А по соседству – Китай. Тоже немалая сила, и там тоже строили свои планы насчет Камбоджи. Ягненок в стаде волков. Генерал Лон Нол, который совершил военный переворот, сверг короля и взял власть в свои руки, не пользовался популярностью ни у интеллигенции, ни у народа. Его ненавидела большая часть населения. Поэтому Пол Пота сначала встретили как освободителя. Один из журналистов даже написал, что «путь к Пномпеню ему выстлали американские бомбардировщики. Первые отряды красных кхмеров состояли из подростков, у которых родители погибли в результате американских налетов». А потом… потом произошло то, что происходит при любом тоталитарном режиме.
Вот почему в буддизме парамита мудрости (если очень грубо, парамиты можно сравнить со ступенями, по которым движешься к освобождению) идет перед состраданием. Сострадание без мудрости становится той самой дорогой, что ведет в ад. И даже на собственных скромных примерах можно убедиться в правильности посыла. Как-то мы возвращались на машине нашего друга по Калужской дороге. Вдоль обочины стояли местные жители с ведрами и продавали картошку. Естественно, дешевле, чем в Москве.
Мы остановились. Я, нисколько не сомневаясь, что картошка у всех примерно одинаковая, присматривалась к продавцам: у кого купить? И выбрала мальчика. Подумала: вот он вернется и его начнут ругать, что ничего не сумел выручить. Другой наш знакомый решил поддержать старичка-пенсионера. Когда мы вернулись домой и высыпали картошку, оказалось, что в моем пакете масса гнилых клубней, как и у того, что взял у пенсионера. Только у третьего нашего друга, который прошелся по рядам, не глядя на тех, у кого он берет, а внимательно рассматривая картошку, она оказалась качественной. Проявляя сострадание, мы невольно оказали поддержку жуликоватым продавцам. Что плохо и для них, и для нас. В скромных масштабах «покупатель – продавец» мы сыграли не лучшую роль. А что бы мы натворили в масштабах страны, окажись у власти с такими же ложными представления о добре и зле?
Как положено истинному преобразователю, Пол Пот изменил календарь: он начинался с нулевого года новой эры.
– Чтобы понять, насколько это был знаменательный шаг, надо представлять, что такое календарь для кхмеров, – объясняла мне Ирина. – Каждый день недели у них имеет свою окраску в прямом и переносном смысле.
В чем мы могли убедиться в первый же день, когда зашли в императорский дворец, и увидели в витрине одного из залов костюмы короля: причудливое сочетание европейской моды XIX века – генеральский мундир, переживший трансформацию в парчовый пиджак с воротником-стоечкой и эполетами – всех цветов радуги. На каждый день недели – свой.
– Раньше по протоколу не только сам король и королева, но и все приглашенные должны были приходить на встречу, одетые в те цвета, который диктовал день недели, когда происходила церемония. Сейчас эти требования отменены. Но есть люди, которые в какие-то особенные торжества стараются соблюсти прежние правила.
– А в переносном смысле?
– Когда и какие дела можно и стоит совершать, а какие отложить на другой день. Например, в понедельник не стоить занимать денег или засылать сватов, строительство дома лучше затевать в пятницу…
– Ну по этому поводу нам можно не волноваться.
– Среда – день «слова». Для тех, кто осваивает искусство танца, первый день начала упражнений – четверг, потому что он находится под покровительством духа, «главенствующего в танце». Ну и так далее.
Новый календарь Пол Пота перечеркнул все, что было важно, что было наполнено смыслом. Он хотел изменить не только общественный строй, но и представление о том, как устроена Вселенная.
Нулевой год? В этом есть что-то запредельное. Любой нормальный человек, если попросить, начнет отсчет: «Один, два, три…» Что может дать ноль? Три миллиона погибших…
– Ты знаешь, – медленно проговорила Ирина, – мне кажется, мы зря с тобой торговались. Давай заплатим, сколько он просил?
– И у меня такая же мысль промелькнула, – согласилась я.
Хотя, скорее всего, наше решение было не очень правильным. Потому что было продиктовано подспудным желанием откупиться, заплатить за прошлые переживания и страдания.
«Капитан», глядя на бедные домики тямов, заговорил с Ириной о том, что правительство мало заботится о простых людях. Это нехорошо, надо что-то делать.
– Но если им дадут деньги, чтобы они купили хорошие лодки, выстроят им дома, не будет ли ему обидно? Ведь он все сам заработал. А эти люди получат все готовое?
– Нет, – перевела Ирина, – он говорит, что не будет обижаться. Ему повезло, а им нет.
Собачка лежала, вытянув лапки, и переводила взгляд своих умненьких глаз то на хозяина, то на нас.
Поездка закончилась минут на двадцать раньше намеченного срока. Но нам хватило впечатлений. И мы даже были рады, что остается время пройтись по набережной, которая уже начала заполняться гуляющими.