Шаги по стеклу
Шрифт:
Он остановился у пешеходного перехода через Ро-узбери-авеню, прямо напротив квадратного кирпичного здания Эйр-Гэллери, и повернулся к Грэму:
— Короче, что скажешь насчет моего сюжета?
— Что я могу сказать? — медленно начал Грэм, твердо решив сказать хоть что-нибудь ободряющее. — Замысел неплохой, только надо его слегка подработать.
— Вот как? — Слейтер отступил на шаг назад и выкатил глаза, а потом сделал шаг вперед, сощурился и приблизился почти вплотную к своему младшему приятелю, да так, что тот слегка отпрянул. — «Подработать»? Когда я стану знаменитым,
— Тебе туда? — Грэм указал на противоположную сторону улицы.
После мгновенного замешательства Слейтер все же кивнул, глядя на Эйр-Гэллери:
— Допустим. А ты, я вижу, спешишь от меня избавиться?
— Вовсе нет.
— Так я и поверил! Ты всю дорогу меня подгонял.
— Ничего подобного! — запротестовал Грэм. — Просто ты ходишь нога за ногу.
— Мы же с тобой беседовали.
— Ну и что? Я могу беседовать и на ходу.
— Скажи на милость! Один такой ловкий уже был — Джерри Форд! Да ты не тушуйся; поспорим, я знаю, куда ты направляешься?
— Неужели? — Грэм постарался напустить на себя беспечный вид.
— Точно, — подтвердил Слейтер. — Не притворяйся, будто тебя это не колышет. — По его лицу расплывалась улыбка, словно нефтяное пятно на поверхности воды. — Ты запал на нашу Сэру, правильно я говорю?
— Не то слово, — ответил Грэм, стараясь обратить все в шутку, однако понял, что Слейтер так просто не отстанет.
Но ведь его чувства не сводились к примитивной похоти — а если даже и сводились, то об этом не следовало говорить вслух; во всяком случае, Слейтер выбрал совершенно неподходящее время и место.
— Они того не стоят, мой мальчик, — с грустью в голосе произнес Слейтер и умудрено покачал головой. — Она тебя предаст. Не сейчас, так потом. Все они одинаковы.
Когда осуждение было выражено в открытую, Грэму стало легче; оно прозвучало как обыкновенный женоненавистнический выпад гея, возможно даже не вполне искренний, просто очередная маска Слейтера. Грэм не удержался от смеха. Слейтер пожал плечами и сказал:
— Ну, если у вас не сладится, знай, что ты всегда можешь прийти ко мне. — Он потрепал Грэма по плечу. — Поплачешь у меня на груди — она для этого дела вполне подходит.
— Только с одним условием, старик. — Грэм снова рассмеялся. — Если ты снимешь головной убор.
Слейтер прищурился и поглубже натянул свою клетчатую кепку.
— Ладно, мне пора, — заторопился Грэм.
— Иди-иди, — вздохнул Слейтер и задумчиво добавил ему вдогонку: — Поступай как хочешь, я тебе не указ, но дядюшка Ричард знает, что говорит.
Он ухмыльнулся, послал Грэму воздушный поцелуй, помахал рукой и, пропустив транспорт, ступил на мостовую.
Грэм помахал ему в ответ и пошел своей дорогой.
— Грэм! — услышал он вопль Слейтера с другой стороны улицы и с тяжелым вздохом обернулся.
Слейтер стоял у входа в галерею, перед большой витриной. Он засунул одну руку в карман куртки, и его галстук-бабочка вспыхнул яркими огнями: красные стекляшки оказались лампочками. Слейтер разразился хохотом, а Грэм покачал головой и двинулся дальше по Роузбери-авеню.
— Вспышка страсти! — заорал издалека Слейтер.
Грэм про себя посмеялся, но тут ему пришлось замедлить шаг, потому что прямо перед ним патлатый байкер в засаленных джинсах закатывал свой здоровенный «мото-газзи» с мостовой на тротуар, к въезду в квартал Роузбери-Сквер. При виде парня, толкающего мотоцикл, Грэм сделался мрачнее тучи, однако тут же устыдился собственной глупости и покачал головой. Байкер ничем не напоминал Стока, к тому же мотоцикл был совершенно другой марки: Сток ездил на большом черном «БМВ», да и вообще, дурные предчувствия — это полная ерунда. Сток былуже в прошлом; утренний телефонный разговор с Сэрой окончательно укрепил Грэма в этом мнении.
Вздохнув полной грудью, он расправил плечи и перехватил черную папку другой рукой. Какое синее небо! Какой изумительный день! Все вокруг переполняло его радостным волнением, абсолютно все: солнечная июньская погода, запахи дешевой закусочной и выхлопных газов, щебет птиц, голоса прохожих. Да, сегодня его явно ждала удача, в такой день ничто не могло сорваться; прямо хоть иди к букмекеру и делай ставку на любую лошадь, раз так все складывается, так все здорово, все одно к одному.
МИСТЕР СМИТ
Уволен!
Губы сжаты, кулаки стиснуты, глаза прищурены, спина прямая, живот втянут, грудь вперед — Стивен Граут шагал прочь из дорожного управления, где только что получил расчет; он уходил все дальше от этих мерзких людей и бессмысленной работы. Поравнявшись с легковым автомобилем, стоящим у тротуара, он остановился, набрал побольше воздуха — и продолжил путь. Не важно, какое название носит эта улица, — они только и ждут случая, чтобы ее переименовать. Мимо проносились пикапы и автобусы, фургоны и самосвалы, а он прикидывал, сколько еще идти до следующего припаркованного автомобиля, за которым можно переждать атаку.
Тротуар мостили не раз и не два, поэтому совсем не просто было передвигаться таким образом, чтобы при каждом шаге середина стопы попадала точно на стык между плитами, но стоило ему сосредоточиться и приноровиться, как дело пошло гладко, а вскоре на пути, там, где недавно меняли трубу, возникла длинная сизовато-серая полоса асфальта, и он направился прямо по ней, благо там не требовалось следить ни за какими плитами и стыками.
Он все еще был в липком поту после обстрела из Микроволновой Пушки. Но мыслями снова и снова возвращался к мучениям, которые претерпел в кабинете мистера Смита.
Конечно, он знал, что они будут использовать против него Микроволновую Пушку; это происходило всякий раз, когда он пытался постоять за себя, когда особенно нуждался в поддержке, когда шел устраиваться на работу или слышал простейшие вопросы социальных работников, а то и почтальонов. В такие минуты на него и наводили прицел. Случалось, его обстреливали даже в баре или у светофора, но чаще всего это происходило в присутственных местах. В кабинете мистера Смита он почувствовал знакомые симптомы.