Шаги по стеклу
Шрифт:
— Шшас пойду.
— Чего вам делать-то будут? Выдирать? Или пломбы ставить? У меня племянница есть, Пэм зовут, так ей давеча доктор стал зуб сверлить — и нерв задел! А она его как укусит! Да нет, она не нарочно, просто рот с перепугу захлопнула, вот ведь как! Сверло во рту и сломалось. А кончик прямо в зубе застрял! — Миссис Шорт снова согнулась от хохота.
Стивен пристально следил за каждым ее жестом, выискивая хоть малейшую возможность проскользнуть вверх по лестнице, но безуспешно. Миссис Шорт распрямилась и стала шарить в кармане в поисках носового платка, однако такового не нашла и трубно высморкалась в тряпку. После
— Вот дурища-то! Неделю на работу ходить не могла. А кушала только жидкое, через соломинку!
Видя застывшее лицо Стивена, она решила, что он испугался, и продолжила, обмахиваясь тряпкой:
— Ой, совсем я вас застращала, мистер Граут. Вы, мужчины, все такие: чуть где кольнет — караул. Заставить бы вас рожать! — Миссис Шорт расхохоталась до слез, вспомнив о своем. — Поверите, мистер Граут, я думала, разорвусь пополам. Уж как я орала! Ну, думаю, помру! — Миссис Шорт захлебывалась от смеха, ей даже пришлось ухватиться за перила, чтобы не осесть на пол. Она бессильно обмахнулась тряпкой, а потом вытерла ею слезы.
Граут прикинул расстояние от стены до привалившейся к перилам хозяйки, но путь к спасению был по-прежнему заблокирован.
— Что ж, — выговорил он, продвигаясь вперед и тем самым показывая, что ему нужно наверх. — Пойду собираться к зубному. — Он повернулся боком, чтобы протиснуться между миссис Шорт и стеной.
— Ой, заболталась я, вам ведь недосуг, — сообразила миссис Шорт, но не сдвинулась с места. — Ну ладно, буду дальше прибираться. А у вас-то в комнате не пора ли пыль вытереть, мистер Граут? Я вам мешать не стану.
— Нет, еще не пора, благодарю вас, — сказал Стивен, вжимаясь в стену, чтобы не задеть крутое бедро миссис Шорт, и сдирая спиной облупившийся лак со старой деревянной обшивки.
— Зря вы отказываетесь, ей-богу. Вот приберусь — сразу в комнате светлей станет, уж вы поверьте, мистер Граут. Может, попробуем, а? — Миссис Шорт игриво ткнула его под ребра.
— Нет, честное слово, в этом нет нужды, — ответил Стивен, потирая то место, куда ткнула его миссис Шорт. Какое ощущение бывает при разрыве селезенки? Миссис Шорт и не думала освобождать ему дорогу. Она нахмурилась, глядя на его плечо, и принялась что-то смахивать с него тряпкой.
— Нет, в самом деле... — начал Стивен и громко чихнул.
— Вас сенная лихорадка замучила, мистер Граут, а как я пыль-то обмахну, вам враз полегчает. — Она встряхнула тряпку. Вокруг лица Стивена заплясало пыльное облако.
— Мне необходимо... — заговорил он, однако миссис Шорт не дала ему закончить.
— Полегчает, как пить дать полегчает.
— В комнату! — выдохнул Граут.
Он указал пальцем на лестницу и, сделав нечеловеческое усилие, протиснулся в узкий промежуток. Миссис Шорт, словно башня танка, повернулась ему вслед.
— В комнату, мистер Граут? Значит, все ж таки дадите мне пыль обмахнуть?
— Нет, — отрезал Стивен, пятясь к последнему лестничному пролету; он не сводил взгляда с миссис Шорт и пытался улыбаться, но при этом не показывать зубы. — Нет, уверяю вас, это ни к чему. Я сам наведу порядок. Благодарю, но мне ничего не нужно.
Миссис Шорт все так же качала головой и встряхивала истерзанную тряпку, HP Стивен уже пятился за спасительный угол; он вытер взмокший лоб, повернулся лицом вперед и молниеносно взлетел к себе наверх; при мысли о хозяйке его передергивало.
В комнате можно было перевести дух. Стивен вымыл руки и ополоснулся до пояса над маленькой раковиной в углу. Чтобы добраться от раковины до окна и сесть на стул, требовалось пройти четыре прямых отрезка и трижды повернуть на девяносто градусов, поскольку путь лежал сквозь лабиринты книг, выросшие на полу.
Он любил сидеть у окна и смотреть на Пэкинг-тон-стрит (сегодня окно было широко распахнуто по случаю хорошей погоды); в выходные ему случалось проводить в такой позе целые дни — он просто глазел на прохожих и на транспорт, и его постепенно обволакивало необъяснимое умиротворение, похожее на транс или гипнотический сон; он ни о чем не думал, не тревожился, не убивался, а просто сидел и смотрел в окно, не мучимый ни мыслями, ни заботами, в то время как внизу мелькали люди и машины; в такие минуты у него — отрешенного от собственной личности и без единой мысли в голове — ненадолго возникало чувство единения с этим местом, с городом, с людьми, с родом человеческим и с обществом; иными словами, он чувствовал себя так, как, по его разумению, чувствовали себя другие, самые обыкновенные люди, отличные от него, но не ставящие своей целью его извести.
Стивен обтерся огрызком полотенца, от которого слегка попахивало, но не тошнотворно. Точно так же пахло и от постели — это даже успокаивало.
Он оглядел стены книжного лабиринта, заполнившего пространство комнаты. Книжные бастионы, которые он старался поддерживать на одном уровне, сейчас доходили ему до середины бедра, и он беспокоился, как бы они не потеряли устойчивость. Конечно, оставшись без денег, он на некоторое время приостановит покупку литературы, пока не устроится на работу. Но даже при имеющемся количестве книг страшно было подумать, что произойдет, если книжные стены когда-нибудь рухнут; хотя у него в запасе была одна мера предосторожности (его собственное изобретение, которым он гордился) — укладывать книги не простыми стопками, а вроде как кирпичной кладкой, — но это новшество существенно затруднило бы извлечение книги, которую хотелось перечитать.
От таких размышлений ему стало тревожно: он пробрался к двери, запер ее изнутри и снял с перегруженного крючка самую лучшую, выходную каску. Надев ее на голову, он сразу испытал облегчение. Назад, к окну, он пошел уже другим путем и снова присел на стул. Чем теперь заняться? Надо пойти выпить. Куда еще себя девать, если остался без работы или разжился деньгами? Стивен вытащил из кармана банкноты! Сумма была немалая и в основном десятифунтовыми бумажками. Он рассмотрел большие коричневые прямоугольники; королева выглядела на них очень по-домашнему; наверно, точно так же выглядела и его мать. А вот Флоренс Найтингейл, изображенная на обороте, напомнила санитарок из психушки, где ему довелось побывать.
Он запихнул деньги обратно в задний карман и обвел взглядом комнату: стены книжного лабиринта, ворох одежды у кровати, горб из плаща, курток, рубашек и галстуков на двери, большой платяной шкаф, где вначале умещались все его книги, да и сейчас хранилась в обувных коробках немалая их часть; прикроватная тумбочка с пластиковым стаканом воды и книгой — его последним приобретением. В комнате имелся древний, с заделанным дымоходом камин, в который Стивен поставил электрообогреватель. На каминной полке красовалась коллекция автомобильных эмблем.