Шаги по стеклу
Шрифт:
Слейтер презрительно хмыкнул:
— Вот я и вижу, что некоторые собираются проголосовать еще за пять лет оскудения, нищеты и потрясающих новых методов истребления наших сограждан. Это довольно далеко от идеального социалистического государства; как бы это назвать: школа политической социологии маркиза де Сада?
— Они получат то, чего заслуживают, — сказала Сэра. — Зачем ты делаешь вид, что беспокоишься о них больше, чем они сами?
— Да мне на самом-то деле плевать, — ответил Слейтер. — Умолкаю.
Он снова рухнул на спину. Сэра посмотрела
Ее вид вызывал резь в глазах. Хоть Сэра и сидела в тени дерева, белизна ее кожи, блестящие туфли и чулки, платье и шляпа — все отражало слепящий солнечный свет, струившийся с безоблачного неба. От нее исходило такое сияние, что ему стоило больших усилий не отводить взгляд в сторону.
Он отпил шампанского. Оно еще оставалось прохладным: Слейтер принес бутылку в сумке-холодильнике, которая сейчас лежала под деревом рядом с Сэрой. Слейтер был уязвлен до глубины души, когда Грэм, которому было поручено принести бокалы, вытащил из пакета пластиковые стаканчики. Он-то думал, Грэм знает толк в таких делах.
Грэма немного беспокоила перспектива встречи Слейтера и Сэры; в последний раз они с ним виделись в начале той недели, и он опасался, что Слейтер проболтается. Дело было в том, что они вместе ездили на Хаф-Мун-Кресент в тот день, когда Сэра внезапно отменила вечернюю прогулку вдоль канала. В телефонном разговоре она была немногословна, явно чем-то расстроена, и Грэм встревожился. Он решил, несмотря ни на что, подойти к ее дому, чтобы на всякий случай просто быть рядом. Слейтер тоже потерял покой, увидев состояние Грэма и услышав, что у Сэры, видимо, какие-то неприятности. Грэм не возражал, чтобы пойти вдвоем; он даже был рад, что Слейтер составит ему компанию.
Сначала они шли пешком, но на Теобальдс-роуд Слейтер решил во что бы то ни стало сесть в автобус. Грэм пытался ему втолковать, что сто семьдесят девятый идет только до Кингс-Кросс, а это, во-первых, не так уж далеко, а во-вторых, не совсем в той стороне. Но Слейтер твердил, что им примерно в эту сторону и нужно, да вдобавок ему жмут новые ботинки, и тащиться пешком нет никакого желания. На Кингс-Кросс он остановил такси. Грэм напомнил, что не может себе позволить... Слейтер сказал, чтобы он ни о чем не беспокоился, и пообещал расплатиться самолично, благо ехать было всего ничего.
В такси Слейтер кое-что вспомнил: он припас для Грэма подарок. Пошарив в кармане куртки, он извлек какой-то твердый предмет, завернутый в бумагу. Когда Грэм его распаковал, они уже подъезжали к Пентонвилл-роуд. В том свертке оказалась маленькая керамическая фигурка сидящей женщины с тяжелой грудью; ее пятки были поджаты под ягодицы, а колени широко раздвинуты. На крошечном личике застыло выражение экстаза, плечи были отведены назад, будто она пыталась как можно выше вздернуть заостренные груди, а руки опущены вдоль бедер ладонями наружу, причем каждый пальчик был вылеплен с исключительной тщательностью. Ее половые органы, как определил на первый взгляд Грэм, казались гротескно
— Это что, шутка? — спросил он Слейтера.
Слейтер ухмыляясь забрал у него свой подарок и вытащил из кармана карандаш.
— Нет, это не шутка, — ответил он, — это точилка. Вот, гляди. — И вставил карандаш прямо в лоно глиняной фигурки.
Грэм отвел взгляд, покачав головой:
— По-моему, у тебя просто нет вкуса.
— Запомните, юноша, вкуса у меня больше, чем у анчоуса в чесночном масле, — заявил Слейтер. — Я просто хотел тебя развеселить.
— Вот оно что, — протянул Грэм, когда такси поворачивало налево. — Ну спасибо.
— Фу-ты ну-ты, — отозвался Слейтер, подавшись вперед, чтобы таксист не пропустил поворот на Хаф-Мун-Кресент. — Я, между прочим, несколько дней убил, пока ее для тебя вылепил.
— Я же сказал спасибо, — сдержанно произнес Грэм и спохватился: — Эй, попроси остановить здесь, я не хочу подъезжать прямо к дому. — Он оглядел улицу и удостоверился, что Сэры поблизости нет; правда, они еще находились на Пентон-стрит, но так, на всякий случай.
Такси остановилось.
— Пошли выпьем, — предложил Слейтер.
— Должен тебя огорчить, — сказал Грэм, когда они подходили к пабу «Белый канал» на Мэйгуд-стрит.
— Что такое?
— Нужно еще одно отверстие: стружки-то как высыпать? — Грэм поднес фигурку к лицу Слейтера. Тот хмуро глянул в зияющую дырку и поджал губы.
— Пиво с тебя. Мне пинту светлого, — потребовал он и сел у окна, глядя в сторону Хаф-Мун-Кресент.
Минут через десять они услышали, как тарахтит мотоцикл Стока. Оба как по команде встали и посмотрели поверх занавесок, закрывавших нижнюю половину окна. Большой черный «БМВ» свернул на Мэйгуд-стрит. Мотоциклист был затянут в черную кожу, а его лицо закрывал шлем с затемненным стеклом.
— Хоп! — сказал Слейтер. — Вот и наш приятель. Грэм заметил номер: СТК-228Т. Он впервые увидел этот мотоцикл за все то время, что прошло после январской ночи, когда он познакомился с Сэрой и подъехал с нею сюда на такси. Тогда ему не пришло в голову как следует рассмотреть мотоцикл, и впоследствии он каждый раз избегал подходить близко к ее дому, если видел, что Сток уже там. Мотоциклист соскочил на тротуар, вынул из зажигания ключи и направился — не вполне уверенной походкой, как отметил Грэм, — прямиком к подъезду Сэры, где открыл дверь собственным ключом. Еще секунда — и он исчез.
— Ты считаешь, в нем и вправду шесть футов росту? — спросил Грэм, когда они снова сели за столик.
Слейтер кивнул, прихлебывая пиво.
— Наверняка. Похоже, он слегка выпил. Ну, каков качок, а? — Он театрально пошевелил бровями вверх-вниз.
Грэм ссутулился и отвел глаза. Слейтер ткнул его в бок:
— Что приуныл? Не огорчайся, старик. Верь мне, все утрясется.
— Ты точно знаешь? — Грэм с надеждой посмотрел на друга.
Слейтер выдержал взгляд Грэма, заметил, что тот закусил нижнюю губу, и не смог сдержать насмешливую ухмылку: