Шаги в глубину
Шрифт:
— Алекса, что с т-тобой?
Я села на контейнер с кристаллами для противоракетного гразера.
— Что со мной? Со мной ничего. В смысле, ничего особенного, — добавила я, подумав.
— Х-хорошо.
Дональд кивнул, подошел к раскрытой сервисной системе пушки и отстучал там что-то на всплывшей голографической панели. ФЛАК свернул панель и перешел в режим ожидания. Я, в некотором смысле, — тоже.
— Я хотел сказать… — протянул Дональд, не оборачиваясь. — Если ты по поводу того б-боя, то забудь. Я же сказал, что п-понимаю тебя, и Яуллис…
— Мне все равно.
—
А вот теперь ему срочно надо на меня смотреть — а у меня перед глазами стоит это же лицо, покрытое тонкой корочкой льда, и по нему уже бегут трещинки. «Эх, знал бы ты, в чем дело…»У меня дернулся уголок рта. В голову пришла занятная мысль. Не мысль даже — так, вопрос: а почему это он не знает и что мне мешает рассказать?
— Я чокнутая, Дональд.
Он еще не понял: улыбается. Думает, я сейчас расскажу о какой-то шалости своего сознания. Больно уж преамбула хороша и фривольна.
— В самом прямом смысле. Уж не знаю как, но это вылезает из меня все дальше.
Вот так и стой — растерянный, убитый и сожалеющий.
Я вытесняю свое безумие в кошмары — поглубже, подальше, но это такие ребята, что им там тесно, им хочется гулять на широкую ногу, и я раз уже проснулась в коридоре корабля на полпути к каюте капитана, а второй раз отрубилась, не выходя из синхронизации. Я не знаю, где произойдет следующий случай — в душе, на вахте, за едой. Я не хочу снова в череду нескончаемых снов, где мозги проскакивают реальность — глупые неразборчивые гениальные мозги. Не хочу, но, по всему видать, придется.
Вот так вот, мой капитан.
— Я… Я м-могу чем-то помочь?
Я нахмурилась, разглядывая его. Я едва ли верила, что он проникнется отвращением ко мне, но чтоб столько боли? И заботы, и участия? А еще ему стыдно за свой вопрос, потому что он сказал банальность. «Черт,— подумала я, изучая этот эмоциональный коктейль, — на каких верфях строят таких парней?»
— Вряд ли.
— П-почему?
Как бы тебе объяснить?
— Ну, смотри. Во-первых, психодинамика не сработает. Я настолько привыкла общаться с этими господами на профосмотрах, что сама не смогу перестроиться и начать выкладывать правду. Это на подкорке уже — все эти реакции на стандартные и нестандартные техники. А без раскрытия… Ты ведь понимаешь?
Он подумал и кивнул — понял, значит. В принципе, представить этот порочный круг не слишком сложно. Вот проникнуться ужасом положения значительно тяжелее.
— А л-лекарства какие-нибудь?
— Не пойдет. Даже если допустить, что я захочу лечить частности… — Я представила себе размер этих «частностей» и пощипала себя за нижнюю губу. — Все, что глушит симптомы, неизбежно будет влиять на синхронизацию с кораблем.
Дональд отвел глаза, потому что снова все понял, и в этом нет ничего сверхъестественного: он, в конце концов, тоже капитан сингл-класса. Не знаю, что для него значит возможность сливаться с кораблем, но недаром синхронизационный порт на флоте называют «иглой». Обормот сидел на полу напротив меня, и я его беззастенчиво рассматривала — статус записной дуры позволяет. Тем более что парень вроде как брезгливости не проявил.
Он похудел за последние дни — то ли баронианская подстава дорого ему обошлась, то ли он не мог примириться с тем, что ушел от возможности получить свои ответы. Щеки у него были почти синие, и изнаночные причуды здесь ни при чем.
— Можно, конечно, избирательно память стереть. И я даже знаю временной отрезок, который надо вытереть, — сказала я, чувствуя себя последней сволочью.
Дональд предсказуемо дернулся и опустил взгляд.
— Но т-тебе становится хуже, так? — произнес он наконец.
— Вроде да. После последнего боя — совсем страшно.
Вот я и сдалась, во всем призналась. Где бы еще испытать свою ушибленность?
— Мы что-нибудь п-придумаем, — сказал Дональд и встал. — Ты, г-главное, держись. И если вдруг захочешь п-поговорить…
— Ну-ну. Это работа у тебя такая? Спасать неизлечимых девчонок?
Дональд только сейчас заметил, что на запястном модуле у него мигает вызов. С полминуты уже, между прочим. Он поднял руку к глазам, что-то там посмотрел. Тускло подсвеченное лицо выглядело решительным.
— Я п-пойду. Если тебе помогает работа, м-можешь откалибровать гразеры ПРО с левого борта.
Уходя, он слегка коснулся моего плеча, и я поняла, что все правильно. Опять до обидного правильно: не надо со мной сюсюкать, нет смысла нарываться на грубости. Надо сказать что-то твердое, уйти по делам. А заодно показать, что на самом деле ему не безразлично.
Я оттянула ворот футболки и в раздумье шлепнула себе резинкой по шее.
«Проницательный обормот. И что там, черт возьми, не так с гразерами?!»
* * *
— Сигналов нет?
— Нет. База молчит.
Ничей космос, пустые сектора. Я вглядывалась в стереограммы энергетического профиля базы. Если верить статистике, каждый день один корабль уходил в пустые сектора — прочь от бедности, долгов, крупных тюремных сроков, казней, законодательных ограничений. Корабли уходили, и, честно говоря, я не знаю, куда они девались, потому что сколько бы кусочков нейтральных пространств не аннексировал Мономиф, там еще ни разу не находили людей.
Поселенцы всегда рассчитывают найти, урвать и через «ну что ты, я всего на полгодика, дорогая» вернуться домой на белом корабле. Что может быть проще, чем сдохнуть, имея такое отношение к пустым секторам?
Базу «Зеркало» основали умные люди из серьезной корпорации. Зачем им понадобилось загоняться так далеко в РукавСтрельца, нам никто не сообщил: надо — значит, надо. Но по-хорошему, всю эту корпу следовало бы оштрафовать, потому как они нашли терраподобную планету и не уведомили власти Империи. Ах, какой это был мирок, чудо просто: девяносто восемь сотых «жэ», вода — не дейтериевая, не тритиевая, а самая настоящая питьевая вода, причем вроде как пресная. А вот фон оказался паршивый: раза в полтора выше нормы, и газовых изотопов в атмосфере тоже навалом.