Шаги за спиной
Шрифт:
Да, при дворе его положение чуть пошатнулось, но сейчас ее величество должна вновь оценить своего рыцаря. Таламир, от которого сбежала жена - одно. Таламир, одерживающий убедительные победы - совсем другое. Смеяться над победителем, дураков нет.
Но где же Алаис?
Таламир продолжал ее искать, но пока безуспешно. Утешало лишь то, что Алаис была жива - это определенно.
Карнавон был неспокоен, море волновалось, пожирая корабли и лодки, косатки ходили вдоль берега стаями, но это просто отсутствие крови Карнавонов на родовой земле. Не смерть, нет. Это-то Таламир
Когда умирает герцог - море бунтует и бесится, оно требует, чтобы умерший вернулся в его лоно. А Алаис...
Таламиру неприятно было об этом думать, не хотелось говорить, но Алаис ведь была последней из рода. Это она - Карнавон, не он. Сколько бы титулов не подарила ему королева, сколько бы грамот не висело на стене в зале, сколько бы ни кланялись перед ним, крови-то нет. Даже ублюдочной...
Он даже не бастард. Карнавон никогда не примет его.
Если Алаис умрет, море разрушит замок, и Карнавон станет непригоден для жизни на долгие-долгие годы. Весь Карнавон.
Старый, тот самый, от которого триста лет отгрызали по кусочку...
Зацепит и Эфрон, и Видапль, и Эстерон, и... Да половина Сенаорита будет разрушена!
Лидия это прекрасно понимает, и в каждом письме напоминает о необходимости найти жену. А Алаис все не находится и не находится.
Где она может быть?
В то, что 'обожаемая' супруга живет в нищете, побираясь ради корочки хлеба, Таламир и на минуту не верил - не тот характер. Алаис слишком умна, чтобы идти на дно, более того, если она там окажется, через некоторое время ее светлость станет главной. Сожрет вожаков, займет их место, возьмет вожжи в свои руки - и все это с извиняющейся улыбкой, словно нехотя, исключительно вежливо...
За это время Таламир не раз вспоминал свои разговоры с женой, и все чаще понимал, что его обвели вокруг пальчика. Убедили в своих благих намерениях, пообещали звезды с неба, и ударили в спину. То, что сам он собирался избавиться от жены, получив пару-тройку наследников, Таламир уже забыл. И совершенно искренне возмущался вероломством негодяйки.
Он! К ней! Со всей душой!
А она?
Да, если б не он, никогда бы не стать Алаис герцогиней Карнавон, выдали б ее замуж за захолустного дворянчика, который вдоволь ест только по праздникам, а все остальное время думает, где взять денег на еду...
Убийство семьи? Измена жене?
Убийство Таламир скромно обходил стороной, уверяя себя, что герцог Карнавон плел заговор против королевы, а значит, был врагом Сенаорита. Измена?
Это же с королевой! То есть - не считается!
М-да, королева...
Таламир коснулся кармана камзола, в котором лежало письмо.
Ее величество просила со всем вниманием выслушать гонца, потому как любимый (да, любимый!) герцог занят на войне, усмиряя предателя-графа, лично она поговорить не может, а дало отлагательства не терпит.
Что ж.
Таламир выслушает. Хотя глаза б его не видели этого негодяя.
Барон Ломар думал примерно так же, но королева приказала - и выбора у него не оставалось.
***
Беседа состоялась этим же вечером.
Двое мужчин, камин, кресла, медвежья шкура на полу, хорошее вино в дорогих кубках... идиллическая картина, особенно если не вглядываться в глаза. Неприязнь маскировать не старались ни один, ни другой. К чему?
Первым, как и полагалось, начал Таламир. Все же хозяин земель, герцог, да и сила в его руках. Барон, конечно, посланник королевы, но чужой здесь. Чужой. И с этим не поспоришь.
– Что просила передать ее величество?
– Вот это. Прочтите, герцог.
Барон выложил на стол свиток. Таламир взял его и вчитался. И - с первых строк открыл рот...
...дорогой мой друг, я хотел бы увидеть вас, но не могу.
После смерти Короля море неспокойно, и если я покину свои земли, это может нарушить баланс.
Когда все это успокоится, мне неведомо, но рисковать своим домом, а тем более, доверенным мне сокровищем, я не стану. Слава Морю, я успел выполнить все до смерти его величества.
Вы, как никто другой, поймете меня.
Ах, как бы я мечтал поцеловать ваши руки...
Моя жена - очаровательная женщина, но...
На сем отрывок письма заканчивался. Таламир еще раз перечитал - и недоуменно поглядел на барона.
– Что это за бред?
Барон вздохнул. Глубоко, печально...
– Ваша светлость, это письмо хранилось около трехсот лет в семье графов Ладен. Во времена оны, герцог Карнавон писал его своей любовнице. Те бумаги хранились в семейном архиве, пока последний из графов не завещал их королевской библиотеке, а в ней нашелся неравнодушный человек. Просмотрел письма, и обратил внимание ее величества на эту строчку.
Палец барона, тонкий, но с обломанным кривоватым ногтем, резко отчеркнул несколько слов.
...доверенным мне сокровищем...
– И что?
– Таламир продолжал проявлять чудеса сообразительности.
– Король доверил герцогу нечто. Может быть, корону. Или браслет королей.
– Возможно...
– И это нечто находится в Карнавоне. Его нельзя было взять с собой, нельзя уехать...
– Он мог и просто отделываться от надоевшей любовницы, - здраво возразил Таламир.
– И это мы проверили. Чтобы вы знали, графы Ладен роднились с Карнавонами. Через пару лет после того, как было написано письмо, после смерти тогдашней герцогини, безутешный вдовец через два месяца женился на графине Ладен. Тоже вдове к тому времени.
– Хм-м...
Это было уже интереснее.
– А почему графиня не забрала письмо с собой?
– Неизвестно. Забыла, не подумала, не придала значения, получив целого герцога вместо письма - теперь уже не узнать. Важно другое. Где-то в Карнавоне спрятано то, что последний Король доверил герцогу. Вы догадываетесь, где это может быть?
Таламир догадывался.
Он помнил ту ночь, когда в спальне скрипнула потайная дверь и Алаис умоляла не убивать его. Потайные ходы она ему показала, в том числе и сокровищницу. Но допускать туда этого хорька?