Шрифт:
РЕИМБАЙ САБИРОВ
Шахиня искусства
Перевод с туркменского А. Колпакова
Солнце перевалило за полдень, когда в знойном мареве встали сияющие минареты и дворцы старинной столицы Хорезма.
Они словно парили в воздухе - изумительно стройные, легкие, невесомые. То было волшебное видение, город из восточной сказки. Да, он был лучше, гораздо лучше, чем рисовался в моем ограниченном воображении. Ничего не скажешь: эти парни из Академии архитектуры Востока не, зря едят свой хлеб. Как и мой друг Мухтар, один
Поскольку в Куня-Ургенч я попал впервые, пришлось изрядно поработать языком, спрашивая людей о местонахождении института, где подвизался Мухтар. Центр оказался на окраине Куня-Ургенча, в густом парке, в котором тихо шелестели водометы и сонно дремали финиковые пальмы - северный вид, выведенный ботаниками к столетию Октября.
Я остановился, любуясь зданием, похожим на дворец какого-нибудь сельджукского султана. У входа на скамье сидела миловидная девушка в белом.
– Где тут Институт реанимации?
– спросил я.
– - Он перед вами, - удивленно сказала девушка, едва взглянув на приезжего чудака.
– Мне бы Мухтара.
Она широко раскрыла красивые карие глаза.
– Доктора Рахманова?
По интонации, с какой она произнесла это, я понял: Мухтар для нее не просто "доктор Рахманов".
Улыбнувшись мне, она встала: - Идемте. Он на месте.
Миновав длинный коридор, мы свернули налево, в полукруглый зал. Девушка показала на тисненную золотом табличку "Главный врач" и, еще раз пристально взглянув на меня, ушла.
Я приблизился к двери с табличкой, постучал.
– Войдите, войдите!
– отозвался знакомый голос.
Я. бесшумно открыл дверь.
Сидя за столом в углу просторной комнаты, Мухтар, не поднимая головы, копался в груде микролент.
– Разрешите?
– Тут он вскинул глаза - и взвился над столом. Свалив по пути несколько книг, бросился ко мне.
– Так это ты?! Эх, забери тебя шайтан!..
– Мухтар обнял меня, похлопал по спине.
Пока мы здоровались и расспрашивали друг друга, я незаметно разглядывал друга и был неприятно поражен: раньше его пышущее здоровьем лицо напоминало румяный гранат, а теперь казалось болезненным. Широкий лоб, преждевременные морщины под глазами делали Мухтара похожим на старого ученого.
И я припомнил разговоры московских коллег о том, что "Рахманов ведет новую линию в реанимационной биологии и сколотил группу талантливых энтузиастов". Потом я подумал, что много сил отнимает у Мухтара и его вторая страсть - искусствоведение.
Имея в виду мои видеописьма, где я высказывал желание лично ознакомиться с красотами возрожденного Хорезма X-XI веков, Мухтар спросил:
– Прибыл перелистать странички истории, так, что ли?
– Ты угадал, яшули, - усмехнулся я.
– Надолго?
– Месяц-полтора, не больше.
– Жаль, что мало, - вздохнул он.--
– Согласен и благодарю... А как у тебя дела?
– Все о'кэй, - невесело пошутил Мухтар.
– Все по-старому.
– Неправда. Ты кое-что скрыл. Например, ты нашел невесту.
– Кто сказал?
– Мухтар отвел взгляд.
– Она сама.
– Смотри-ка, да ты прямо сыщик. От тебя ничто не ускользнуло.
Он рассмеялся. На мгновение его выразительные глаза оживились.
Тут без стука вошла Айсенем с кипой микролент в руках.
– Это мой друг, - ласково сказал ей Мухтар.
– Но я вижу, вы успели познакомиться.
– Лукавый взгляд в мою сторону.
– Оказывается, он все выпытал.
Айсенем чуть зарделась от смущения.
– Я ничего не говорила, - возразила она с милой улыбкой.
– Этот человек умеет понимать и несказанное.
– Мухтар подмигнул мне. Айсенем молча прошла к столу и, свалив на него ворох микролент, ушла.
Я горячо пожал Мухтару руку.
– Поздравляю! Очень хорошая девушка.
– Хорошая-то хорошая, да немного ревнивая.
– Как так?!
– удивился я.
Мухтар молчал, о чем-то размышляя. Я истолковал это посвоему: Значит, ее подозрения обоснованны?
– Да не совсем...
– промямлил он.
– Как же тогда понимать тебя?
Мухтар снова промолчал. И я понял: у него есть секрет, который он не хочет открыть.
Вскоре мы пришли к коттеджу Мухтара. Дом стоял на берегу широкой реки - ответвлении Казахской Оби, как назвали географы новый водный поток, повернутый в Закаспий. Вокруг коттеджа был разбит сад. На газонах рдели экзотические цветы.
– А вот там, - и Мухтар показал на уютный домик, ослепительно белый на фоне леса, росшего в излучине реки, - живет Айсенем.
– Выходит, невеста по соседству?
– пошутил я.
Мухтар улыбнулся и нажал кнопку на панели входа. Мягко раздвинулись створки, и мы вошли в холл, затем в большую комнату, Из которой еще одна дверь вела, очевидно, в смежную.
Я пытался открыть эту дверь, но она не поддалась. Автоматика, что ли, заблокирована?
– А ну открывай, Сезам, - обратился я к Мухтару. Тот выжидательно наблюдал за моими действиями.
– Или там у тебя ханская казна?
Мухтар принужденно усмехнулся:
– Пошли-ка лучше на кухню. Вместе плов сварим.
"Все ясно, друг Мухтар, - подумал я.
– Ты что-то скрываешь".
Придя в кухню, мы принялись за дело. Я начал чистить овощи, а Мухтар рубить баранину. Спустя несколько времени я с наигранной обидой сказал:
– Говорят, у настоящих друзей нет секретов друг от друга.
А ты что-то скрываешь, верно?
Тоном, каким успокаивают малое дитя, Мухтар ответил: - Никакой особенной тайны нет. Есть проблема, над которой потею не один год.