Шахматы. Чёрная королева
Шрифт:
Проснулась Марта от странного чувства. Будто чего-то не успела, будто что-то упустила. Половина постели была, как всегда, пуста — Вадим давно перестал будить ее для завтрака. Сигарета и чашка кофе — то, чем баловал себя по утрам. Но в этом утре было что-то особенное. Наверно, какая-то угнетающая тишина. Набросив на плечи халат, из спальни вышла, а в кухне застала Вадима. Он так и сидел за столом с чашкой остывшего кофе. На службу не ушел, а ведь часы показывали десять утра.
— Привет. — Растерялась она и на какое-то время замешкалась в дверях.
— Привет.
— Все
Вадим глянул исподлобья, но, понимая, что тяжелый взгляд предназначен не для Марты, глаза опустил. Глубоко затянулся сигаретой.
— Конечно. — Согласно кивнул, но в каждом движении, в каждом жесте улавливалось напряжение.
— Раньше ты не курил… — За плечи его приобняла, но почувствовала, что Вадиму это прикосновение было будто в тягость и тут же распрямилась, оставляя на широких плечах лишь подрагивающие ладони.
— Курил. Только реже. Ты не замечала. — Ответил он лениво и затянулся еще раз.
— Ты не идешь на службу? — Опомнилась Марта и подошла к окну, чтобы его открыть, выгнать из помещения плотный сигаретный дым. — А я проснулась и все понять не могу, чего же мне не хватает. — Улыбнулась, пытаясь неприятную ситуацию сгладить. Вадим же глянул заинтересованно, но интерес этот, он был будто наигранным. — Уходя, ты хлопаешь дверью, и именно от этого звука я просыпаюсь. Сегодня как раз не услышала и будто все по-другому. Ты отпуск взял? — Спросила будто мимолетно, тут же принялась осматривать содержимое холодильника. Видела, что настойчивый взгляд Вадима только раздражает. Сейчас была готова уступить.
— Уволился. — Послышался его глухой голос и изображать бурную деятельность Марта прекратила. Посмотрела внимательно, на что Вадим пакостно улыбнулся. — Или, если тебе так удобнее, меня попросили. — Проговорил язвительно, но, казалось, и сам этому тону не рад, оттого Марта и сдержала порыв ответить что-то в той же манере. — Прости. — Добавил тут же и головой закачал. — Прости! — Растер лицо ладонями и на спинку стула откинулся. — Все давно к этому шло, я просто не хотел, чтобы ты волновалась, вот и не говорил.
— Ты знал?
— Я знал и все остальные знали. Только удобного момента ждали. Может, помнишь, я говорил тебе, что отец прикрывал меня в некоторых вопросах, а сейчас его не стало и большинству тех, кого с его связями и поддержкой я мог держать за одно место, теперь стало совершенно неинтересно. — Принялся путанно объяснять, а потом резко взгляд на Марту перевел. — Тебе лучше какое-то время пожить в своей квартире. — Проговорил жестко и взглядом не позволил возразить. — У меня сейчас проблемы, я бы не хотел, чтобы они коснулись тебя.
— Ты… Я… Кажется, не так давно все чаще звучало «мы». Что изменилось теперь?
— Все! — Последовал жесткий безапелляционный ответ. — Речь даже не в деньгах, не в положении. Я просто не могу предоставить тебе той безопасности, в которой ты нуждаешься.
— Может, поделишься подробностями, а то я как-то не вникла в суть проблемы. — Закрывая подход к любым уступкам, оскалилась Марта. Его слова приняла как вызов и не собралась
— Проблема в том, детка, что вчерашний мент уже завтра может оказаться вне закона и меры за этим статусом последуют незамедлительные. Я понятно объясняю?! — Ладонью по столу прихлопнул, а Марта хоть и подскочила, но постаралась лицо сдержать.
— Почему ты на меня кричишь?
— Да потому что с первого раза не доходит! Я сказал, что уедешь, значит, собрала вещи и вперед! Не понимаешь сути? Так, у меня просто нет времени тебе эту суть объяснять! Ты! Должна! Уехать! Точка! — Взорвался криком, с места подскочил, на ходу стул, на котором сидел, переворачивая, но тут же запал исчез, а запас нездоровой злости иссяк и Вадим смягчился.
Смягчился, но навести мосты и не пытался. Сейчас, в этот самый момент они вдруг стали не вместе.
— Не навсегда. На время. — Пояснил тише и мягче. Только на Марту не смотрел, к окну отвернулся. — До того момента, как все более или менее прояснится. Месяц, может, два. Потом будет видно. Я поставлю человека, за тобой присмотрят, не волнуйся.
— А разве я сейчас об этом?
— Я об этом! — Весомо обозначил. — Потому что тебе думать некогда. Ты сейчас вся на эмоциях. Мне как-то такой роскоши не позволено. Время сейчас мутное, Марта. Что-то вот-вот случится. Там, на самой верхушке. И тогда уже всем друг до друга дела не будет, а пока…
— Я никуда не поеду! — Решила она сама для себя в первую очередь. А Вадима лишь поставила в известность. Руки на груди скрестила и смело встретила его острый, как бритва, взгляд.
— Нет проблем. — Отозвался он легко и будто в издевке. — Тогда уеду я.
Сказал, но, само собой, поступать так и не думал. Просто озвучил возможный результат и неминуемые последствия легкомысленного отказа. Сам собрал ее вещи, пока Марта пыталась нервно отдышаться в стороне, не посчитал зазорным помочь с замком на туфельке, заботливо покрыл голову шелковой шалью, но так и не смог ничего сказать, когда она ее демонстративно сорвала с головы уже на улице, подставляясь под редкие капли дождя и первую майскую непогоду.
— Ты говорил, что хочешь на мне жениться! — Развернулась прямо на него, движимая эмоциями, и не пыталась сдержать обреченности в голосе.
— Считай, что я даю тебе возможность хорошенько над этим вопросом поразмыслить. — Сухо отозвался Вадим и, минув ее, к багажнику направился. Сложил туда чемоданы.
А уж когда отвез к ее квартире, даже прощаться не стали — разошлись как чужие. Она выскочила из машины первая, спешно справилась с замками и спряталась в самую дальнюю комнату, как была, в обуви и верхней одежде. Демонстративно хлопнула дверью, выражая нежелания видеть, слышать, отзываться на брошенные в ее сторону взгляды. С минуту слушала бешеный стук своего сердца, а потом еще две, как Вадим осторожно ступает по всем комнатам, их исследуя. Ту, в которой отсиживалась она, открывать не стал. А когда ушел, в квартире так и остались стоять три дорожных чемодана, да одна громоздкая сумка. На этом все.