Шахматы. Чёрная королева
Шрифт:
Где-то на границах сознания выписала себе мысленный подзатыльник: прыгать и бегать Вадим запрещал — беспокоился. Только вот сейчас отчего-то смолчал. Не проронил ни слова и когда вплотную стала, когда запрокинула голову, ожидая поцелуя. Марта напряжение, идущее от него, уловила, и давить не стала — отступила. Растерянно развела руками, вроде как за поведение извиняясь, а потом виновато улыбнулась.
— Прости, все же я тебя от чего-то отвлекла. — Как хорошая девочка присела за стол, сложила руки перед собой. — Секретарша сказала, что никаких встреч не запланировано и я решилась войти без приглашения.
Не понимала, что происходит, а Вадим ее рассматривал и не слышал буквально ни слова. Красивая. Всегда была такой, но беременность делает Марту особенной. Гормоны, что ли, в ее крови блуждают другие… такие, что заставляют терять голову. Не по сезону тонкие чулки, высокие сапоги, плотно обхватывающие ножки, удлиненное платье крупной вязки, подчеркивающее достоинства фигуры. Такой образ делает Марту особенно теплой, домашней. А он сейчас разобьет ей сердце. Наверно, нужно что-то объяснить, что-то пообещать, заверить, но в голове все одна и та же фраза крутится, как заевшая пластинка.
Она все еще что-то говорила и говорила. То улыбалась, то хмурилась. Пыталась достучаться, дождаться отклика на откровенный призыв, а у него внутри сплошной камень. По-другому уже и не получится. Смотрит на нее, запоминает. Будто предчувствие… теперь долго не увидятся… Как последний трус отвернулся к окну, готовясь произнести решающую фразу, а потом собственной слабости рассмеялся. Вдруг слух вернулся. Обостренный, возбужденный. И то, как Марта затихла, Вадим приметил. Развернулся, чтобы смотреть в ее глаза. Спрятав руки в карманах брюк, сжал кулаки, пока она видеть этого не могла, и нервно сглотнул, размочив пересохшее горло.
— Марта, ты должна сделать аборт. — Проговорил более чем понятно. Слишком жестко — хотел, чтобы прозвучало иначе. Слишком грубо — слова должны были привести в чувства, а не царапать напряженные нервы. Проговорил так, что у нее и мысли не возникло переспросить или сделать вид, что не услышала вовсе.
Марта замерла, отступила на шаг, как от боли скривилась и в понятном жесте прикрыла ладонями еще не наметившийся животик.
— Нет. — Все, на что ее хватило.
Ведь понимала, чувствовала, и будто ожидала этого подвоха. Беспокойно спала по ночам, часто вскрикивала, а теперь по глазам поняла, что не шутка. И что обсуждать нечего — разглядела.
— Марта… — Руку протянул, заметив панику в ее глазах. Хотел, чтобы подошла, чтобы доверилась, а она руки перед собой выставила, приближаться запрещая.
— Ты же говорил, что все хорошо. — Сгорбилась как от холода. — Ты же сказал, что под контролем! — Взвыла и отпрянула, как только сделал попытку подступиться. — Не трогай меня, не трогай! — Как не в себе кричать принялась, схватившись за ручку двери, и только когда Вадим руки вверх поднял, ее правила принимая, притихла.
Набежавшие слезы по щекам размазала и на пол у самой двери опустилась, придерживаясь
— Марта, успокойся. Давай поговорим.
— О чем?.. — Послышался слабый голос и она тут же мутный взгляд вскинула. — О чем!? — Громом разразился вопрос.
— Наверно, о том, что я должен был сказать тебе еще тогда. Как только пришел, как вернулся, а ты приняла.
— Я не хочу… — Отчаянно Марта головой замотала, от любых слов отрекаясь. Из последних сил справлялась. Самой себе не верила, а уж ему-то…
— Меня поставили перед фактом.
— Не хочу ничего слышать. Не хочу… — Мученически простонала и крепко зажмурилась, пытаясь отгородиться от происходящего. Но подлые слова все равно прорывались к сознанию. Леденящий безразличием голос намертво прибивал к полу, не позволяя уйти, заставляя дослушать до конца!
— Марта, солнце, я знаю, что для тебя значит эта беременность. Что она для нас значит… — Попытался голос повысить, видимо, верно расценив зарождающийся протест.
— Ребенок, Вадим! Для меня это уже ребенок! Мой! Только мой, если хочешь… — Нервно сглотнула, пытаясь перевести дух, а он воспользовался и продолжил.
— Но иногда нам приходится выбирать. Между тобой и этой беременностью я выбрал тебя. — Жестко отчеканил, будто и не было ее громких слов. — Завтра же ты уедешь. Не просто из города — из страны.
— Нет. Нет, нет, нет! — Подскочила Марта, справляясь со слабостью. Болезненно скривилась тому, каким безразличным осталось его лицо. Каким ровным был тон.
— Тебя не выпустят вот так, пойми же! — Скрипнул Вадим зубами, а Марта сжалась от этого крика, голову в плечи втянула, пальцами прикрыла дрожащие губы и едва заметно покачивала головой, что-то отрицая, на своем настаивая. — Не выпустят и потом. — Добавил четко. — Но пока еще есть шанс.
— Ты сошел с ума. — Не веря в происходящее, она странно усмехнулась. — Я поняла: ты просто сошел с ума!
— В отличие от тебя, слишком четко представляю, чем все это может закончиться. Мы сейчас в такой ситуации, когда нет полумер. Либо ты делаешь аборт и уезжаешь, либо уже некому будет ехать. Я достаточно понятно изъясняюсь?
— Ты себя не слышишь. Ты сейчас себя просто не слышишь!
Вадим еще некоторое время просто смотрел на Марту, а потом снял телефонную трубку и несложным кодом набрал пост охраны.
— Что ты делаешь? — В панике подскочила она на месте и к столу, над которым Вадим навис, метнулась. — Ты кому звонишь? — Задохнулась эмоциями и глаза вытаращила, глядя, как кнопки пружинят под его пальцами.
— Я сейчас отвезу тебя в больницу. — Проговорил Вадим, глядя точно в глаза. Видел во встречном взгляде ужас, боль, панику, отступать только было некуда, потому и не дрогнул. Ни голосом, ни духом. — А завтра с утра в аэропорт.
Приказным тоном отдал распоряжение подать машину ко входу и трубку повесил.
— Марта, я знаю, что тебе страшно… — Медленно выдохнул, пожалуй, впервые за все время разговора, позволяя эмоциям взять над собой вверх. — Просто у нас нет другого выхода. — Челюсти сжал, позволяя желвакам выплясывать свой безумный танец.