Шакал
Шрифт:
– Ну, если быть точным, не разъевшуюся, а распившуюся. А пиво, между прочим, профессиональный напиток компьютерщиков. Ты рада, что Сергей – директор компании, или нет? Пиво необходимо для мозгов. Это я тебе как доктор говорю.
– Как ветеринар, если уточнить? – не преминул поддеть Сергей, бывавший иногда чересчур язвительным, в данном случае даже не уловив, что Верников пытается защитить именно его.
– А какая разница. Все живое устроено сходно, – ответил Верников, переводя разговор на безопасную тему. – И у животных тоже есть мозги. Если мы этого не понимаем, то
Он остановился, ощутив, что начинает слишком агрессивно обороняться от Сергея – махнул рукой и побежал купаться.
4
Здешнее море в общем не нравилось Верникову, хоть и называлось Средиземным.
Вероятно, турки построили отель в дешевом и неудачном месте, где всегда дул ветер, и в любое время бушевал накат, взмучивая песок и делая воду непрозрачной. Прибрежная полоска шириной метров в сто отделялась шнуром и именовалась «Заповедной зоной черепах» – «Schildkrotenschutzsone». По словам отельного гида, лупоглазой и косноязыкой южнорусской девицы, здесь исторически жили турецкие морские черепахи, которые до сих пор ползают через пляж и даже откладывают яйца.
В самом деле, в нескольких местах красно-белые полицейские ленты выделяли квадратные площадки вроде пустых могил с воткнутыми в песок прутиками. Вероятно, так обозначались места кладки. Из-за черепах заповедную полосу не чистили – в отличие от той части пляжа, где стояли лежаки и навесы.
Неизвестно, нравился ли такой подход черепахам, но для отдыхающих последние сто метров служили полосой препятствий. Грязный песок был усыпан какими-то колючками, нанесенными из моря щепками и прочим естественным мусором. К которому прибавлялся продукт человеческих рук вроде смятых пивных банок, бутылок из-под кока-колы и даже недоеденных арбузов. Которые турки также почему-то не убирали, пользуясь неприкосновенностью «черепашьей зоны».
Верников пробежал к морю, стараясь миновать самые твердые колючки, и вошел в воду. Море тоже радовало мало. Мелководье через несколько шагов круто падало на глубину. В результате у кромки воды кишели не умеющие плавать. Особенно раздражали Верникова дети. Он их не любил, и сам вид орущих, ревущих и кидающихся песком существ выводил его из себя. Лучше бы уж пляж остался диким и тут по-прежнему ползали молчаливые черепахи.
Купальная зона отмечалась буйками метрах в пятидесяти от берега. Заплывать дальше было небезопасно: там вовсю гонялись кретины на вонючих водных мотоциклах. Впрочем, внутреннее плавание тоже не обходилось без риска: кретины другого рода взлетали с пляжа на буксирных парашютах, и пловец рисковал в любой момент получить удар ногой по голове. Турок это не волновало.
До буйков Верников не доплывал; плавать он умел хорошо, но не обладал достаточным запасом сил и быстро уставал. Волны накрывали с головой, не давая отдыхать на спине. Стоять по горло среди других дебилов и прыгать на прибое наскучивало, к тому же вода не отличалась теплотой.
Поэтому, проведя в море минут двадцать, Верников побежал обратно к тенту.
Кошачьи укусы, разъедаемые соленой водой, жгли до локтей.
Сунув ноги в сланцы, чтобы не обжечь подошвы на раскаленном песке, Верников прошел к пресному душу, быстро ополоснул лицо и руки.
Он вернулся на лежак, расстелил пляжное полотенце и лег – точнее сел, подняв спинку.
– Это вы, дядя Костя, – не открывая глаз сказал Коля.
– Я. Папа с мамой купаться ушли?
– Давно. А вы куда ходили?
– Как куда? Тоже купаться.
– Нет, а потом?
– Потом под душ.
Пацан, судя по всему, скучал в одиночестве на душном пляже, и теперь забросал Верникова вопросами.
– А зачем? Мама говорит, морская соль полезна для кожи и ее надо подольше не смывать.
– Насчет солей, которые содержатся в здешнем море я бы сказал, но промолчу… Я ходил руки обмыть.
– А зачем?
– Чтобы не болели, – терпеливо отвечал Верников, прикрыв глаза.
– А они у вас отчего болят?
– Кошки покусали.
– Кошки?!
– Ну да. Я же кошачий доктор, ты забыл.
– Нет… Но разве докторов кошки кусают?
– Конечно, а ты как думал?
– А… – начал было Коля, но тут взвыл мобильник, висящий на его безволосой груди.
Он нажал кнопку, прочитал сообщение, и лицо его расплылось в счастливой дурацкой улыбке…
– От девочки, – усмехнулся Верников.
– Ага… Вчера ночью на дискотеке познакомились… Такая классная девчонка.
– Молодец, – похвалил он. – Нигде времени не теряешь.
– Время деньги, как говорят экономисты.
– Ну да, ты ведь у нас экономист… будущий. Если папа пристроит…
– Именно так, – серьезно подтвердил мальчик. – А вы, дядя Костя, почему мобилу с собой не взяли?
– А зачем она мне? – пожал плечами Верников.
– Как?! А эсэмэски получать?
– Коля, мне их девочки не шлют. Да если б и слали, я бы не стал читать, – Верников опять усмехнулся. – Возраст, понимаешь, не тот.
– А… Если тетя Лена захочет с вами поговорить?
– Тетя Лена обойдется без разговоров со мной две недели. А если будет слишком надо, она твоей маме позвонит, так договорились…
Коля сокрушенно покачал головой. В его понимании остаться на курорте без мобильника означало то же самое, что быть без руки или ноги.
– Пойми, Коля, – довольно мягко сказал Верников. – Для тебя сотовый телефон – игрушка. К тому же купленная и оплаченная папой. Так?
Парень промолчал, проглотив и последнюю, не слишком приятную для взрослого ребенка, истину.
– А для меня это рабочий инструмент. Поверь, я уже не помню, когда в последний раз при звонке чувствовал что-нибудь, кроме тревоги. Меня достают пациенты. Днем и ночью и в выходные. Я, конечно, люблю свою работу. Но не до такой степени, чтобы дать ей задавить и на отдыхе. И кроме того…
– А вот и мы! – сияющая, покрытая каплями воды Ирина Анохина возникла перед ними, словно из знойного марева.
Следом, поднимая тучу песка, по-слоновьему пылил Сергей.
Тонкий купальник облепил белое тело Ирины.