Шалая любовь моя
Шрифт:
Сейчас Майкл выглядел так, будто готов разгрызть стальную рельсу.
– Значит, Питер Дорси – нью-йоркский фотограф? – отчеканил он слово в слово.
– Да, – сказала Лейси. Майкл в ярости оттолкнул стул и вскочил на ноги. – Ну, что я опять натворила?! Мы что, больше не будем пить шампанское? А кофе? – огорченно воскликнула Лейси. – Вы разве не хотите выпить бренди и выкурить еще сигару?
– Я отвезу вас домой, – процедил он сквозь зубы. – После того… после того, как мы извлечем вас из этого платья.
Они вернулись к небоскребу в Саттон-Плейс на «Ролле-Ройсе» с затемненными стеклами, и Лейси, утомленная тяжелым днем в фабричном районе и двумя обедами – одним из спагетти, дома, а вторым в «Лютеции», плюс несколько бокалов вина и полбутылки шампанского, – уснула на плече черного кугуара. Она не проснулась даже тогда, когда он осторожно вытащил ее из лимузина, на руках отнес через подземный гараж небоскреба к лифту, навстречу ее первому свиданию, состоявшемуся согласно графику.
12
Лейси снился чудесный сон. У нее была жуткая головная боль – собственно говоря, все было не так уж чудесно – ей пришлось держать раскалывающуюся от боли голову руками, тихо постанывая и мечтая о помощи.
И тут появился прекрасный, лоснящийся черный кугуар. Его обнаженная шелковистая кожа блестела в тусклом свете, словно золото в стеклянных этажерках его квартиры в Саттон-Плейс. Мягко пройдя по толстому ковру в ванную, он принес две таблетки аспирина и стакан воды.
– Мне плохо, – чуть слышно сказала Лейси. Положив таблетки в рот, она большими глотками запила их холодной водой, не открывая глаз.
– Тебя не тошнит? – спросил бархатным голосом черный кугуар и нежно прижал ее к себе.
– Нет. – Лейси вздохнула. – Я только хочу, чтобы скорее прошла головная боль.
– Ты выпила лишнего, – проворчал он, прижав ее лицо к широкой, мускулистой груди. – И много работала на этой неделе. Слишком много.
Воспоминания унесли Лейси в волшебный сон.
Они лежали среди пышной растительности на прекрасной равнине Серенгети под яркими звездами; ласковый, теплый ветерок джунглей ласкал их обнаженные тела. В этой сладкой дреме Лейси ощутила жар большой жесткой ладони на изгибе своего бедра и со вздохом повернулась к нему, прижавшись к его груди.
– Это все из-за спагетти, – прошептала она, напомнив ему об обеде, который съела дома до того, как они отправились в «Лютецию». Разумеется, она просто не верила, что Майкл действительно пригласит ее на обед.
Но теперь все как нельзя лучше разрешилось, потому что Лейси снова оказалась там, где втайне желала быть – в баюкающих объятиях этого сильного человека, с невероятной нежностью обнимающего ее, согревающего ласковым дыханием ее шею. Объятия кугуара усилились, когда Лейси провела коленом по его длинным, мускулистым ногам.
Она прильнула к нему в своем восхитительном сне, обвила руками его шею и погрузила пальцы в его густые, немного влажные волосы, пахнущие сосновым дымком и «Поло» Ральфа Лорена. Сквозь дрему Лейси ощутила его напряженную плоть.
– Дорогая, – прошептал черный кугуар, – я больше не могу просто спокойно обнимать тебя вот так… Не могла бы ты…
И вот опять нахлынули те же волшебные сновидения.
Они лежали среди высокой благоухающей травы, теплые африканские ветры навевали жар и сладострастие. Майкл попытался чуть отодвинуться, но она прильнула к нему еще теснее и чувственнее, ее ноги обнимали его. Она приподнималась и опускалась в ритме его дыхания.
– Милая, дорогая, – хрипло бормотал он, уступая требовательному нажиму ее тела, – в тебе воплощено все то, о чем только можно мечтать. Ты так нежна, так восхитительно отзывчива, так изысканно чувственна… Ах, Лейси, я искал тебя всю свою жизнь. Боже, как я хочу тебя прямо сейчас!
– Я тоже тебя хочу, – сонным голосом проворковала Лейси, осыпая легкими поцелуями его лицо. – Я восхищаюсь тобой, – шепнула она, чувствуя, как опять погружается в сон. – Я никак не могла забыть тебя. Ты самый фантастический мужчина из всех, кого я знала.
Он вдруг замер и, стиснув зубы, прорычал:
– Лейси, не говори мне этого! Я не хочу слышать о других твоих мужчинах!
Хотя сон уже одолевал ее, она все же попыталась рассказать ему о том злополучном случае, который произошел после выпускного бала на переднем сиденье «Бьюика» Бобби Сал-ливана: Бобби был ничуть не опытнее Лейси в искусстве любви, хотя она поняла это лишь несколько лет спустя. В памяти Лейси осталось лишь болезненное, неприятное ощущение. В душе она поклялась, что ничего подобного с ней больше не произойдет. Во всяком случае, до тех пор, пока ей не встретится идеальный мужчина, которого она полюбит, и уж тогда все будет чудесно. Как сейчас. Тем временем бедолага Бобби Салливан уже обзавелся очаровательной женой и миленькой дочуркой, хотя по-прежнему не решается смотреть Лейси в глаза при встрече на улицах Ист-Хэмптона.
Лейси не была уверена, что на самом деле смогла растолковать все это. Наверное, история так и осталась необъясненной.
– Лейси, – проговорил Майкл, глядя в темноту и нежно прижимая ее к груди, – тогда утром в Талсе я хотел тебе сказать, что… Ох! — Он вздрогнул, когда ее ищущие пальцы дотронулись до жаркой мужской плоти, и после долгой паузы он с трудом выдавил из себя: – О, Боже, неужели ты собираешься вот так заснуть, а?
Но она уже спала.
Когда первые лучи солнца проникли в окна зданий на Истсайде Манхэттена и йаполнили светом комнаты фешенебельного небоскреба в Саттон-Плейс, Лейси проснулась.
Вздрогнув и широко раскрыв глаза, она поняла, что раздета и лежит в постели. А рядом с ней президент и председатель совета директоров фирмы «Эскевария энтерпрайсиз, Инк.», опершись на локоть, наблюдает за ней. Внимательно вглядевшись, Лейси отметила, что вид у него несколько осунувшийся.
Проснуться и увидеть подобное – явное свидетельство сумасшествия.
– Ты не спал, – вымолвила Лейси, обратив внимание на его покрасневшие глаза.
– Я не мог. – Майкл нежно посмотрел на нее и улыбнулся. – Даже если бы хотел. Твоя ладонь лежала на несколько перевозбужденной части моего тела.