Шалунья из Салтильо
Шрифт:
— Это касается всего, Бен! Ты будешь в Джексоне в губернаторском дворце, а я в Салтильо в муниципалитете. Кроме того, моя победа будет ложной.
— Любовь может преодолеть все преграды.
Она встала, оттолкнула стул с такой силой, что в баре задребезжали тарелки.
— Сделай это лозунгом своей кампании, Бен. — Она гордо пошла к двери, ни разу не оглянувшись.
Глава 10
Кейт даже не потрудилась забрать свои вещи. Она прошла по дому и вышла к двери. Лил дождь, но ей было все равно. Кейт подошла к машине. Дождь промочил насквозь одежду и волосы, вода текла по голым рукам, но она не обращала на это внимания.
Сев в машину, Кейт включила зажигание. Из-под капота послышался рычащий звук. Она грохнула кулаком по приборному щиту.
— Давай, заводись!
Кейт еще раз включила зажигание и надавила на газ. Дряхлая машина судорожно сдвинулась с места. Она неохотно ползла по дороге, подбрасывая Кейт и приводя ее тем самым в ярость.
— Сама мысль… — бормотала она, — все это время он ничего не говорил мне. Как он мог?
Кейт заломила руки. Машина вильнула к кювету, но Кейт схватилась за руль и выровняла ее.
— Все, что мне нужно, так это лежать в кювете под проливным дождем. Поделом Бену Адамсу! Как он мог? — она ругалась всю дорогу домой.
Джейн все еще была у Мирты и дом пока был предоставлен Кейт. Она расхаживала, оставляя всюду мокрые следы, не обращая внимания на насквозь промокшие волосы и одежду. Кейт чувствовала себя никому не нужной. Ее предали. Ярость затмила ее ум настолько, что она думала только о предательстве. Уик-энд и любовь вылетели из головы. Солнечный свет, сено, музыка джаза — все померкло в приступе гнева.
Звонок телефона прервал ее мысли.
— Привет, — рявкнула она в трубку, будто телефон ее оскорбил.
— Кейт, — это был Бен.
— Мне нечего тебе сказать.
— А у меня есть что сказать тебе. Я приеду, и мы поговорим.
— Нет.
— Кэти, я знаю, ты сейчас расстроена…
— Расстроена? Ты сильно преуменьшаешь. Это превосходит все трусливые, бесчестные, коварные делишки, Бен. Тебе повезло, что ты не рыба в озере с рыболовным крючком во рту.
Он хмыкнул.
— Ты никогда не останавливаешься на полпути, Кэти?
— Прекрати называть меня Кэти!
— Я буду через пятнадцать минут.
— Не смей! Мне не о чем с тобой разговаривать.
— Я бы мог принести клочок сена.
— Это нечестно, Бен Адамс. Не рассчитывай, что ты можешь сексом потушить мою злость.
— А как насчет любви?
— Не выйдет. Ты бы и не знал ее, если бы любовь не укусила тебя за задницу.
Бен снова хмыкнул. Она еще больше взбесилась из-за того, что он воспринимал все спокойно.
— Меня укусило как следует, но не туда. Кэти, будь благоразумной.
— Я не хочу быть благоразумной. Я хочу бушевать. Я хочу что-нибудь разбить. И я не хочу с тобой разговаривать. До свидания, Бен.
Кейт бросила трубку. Ей немного стало легче. Она отправилась в ванную, опрокинув по пути стул. Ей стало еще легче. Она сбросила мокрую одежду, встала под душ и включила мощную струю. Вода хлестала по неподвижной спине и онемевшим ногам. Стоя лицом к стене, Кейт разрыдалась.
— Почему, Бен? Почему?
Ее слезы смешались с водой. В памяти всплыл прекрасный уик-энд, она, Бен, и вдруг ее тело наполнилось музыкой. Кейт плакала так горько, что начала икать.
— Что я теперь буду делать? — Это был несчастный вопрос несчастной женщины. Это был вопрос, на который у нее не было ответа. Она с трудом вылезла из-под душа, доковыляла до постели, обмотала голову полотенцем. «По крайней мере, — думала Кейт, — мне не нужно принимать никаких решений. Даже и думать не нужно». Она легла на бок и попыталась что-нибудь придумать, но ничего не получалось. Чтобы уснуть, она считала овец, козлов, потом даже политиков. Ничего не помогало. Ее голова кружилась и кружилась, как в карусели. Почему Бен ждал конца кампании, чтобы поговорить с нею? Что будет, если он победит и станет губернатором? Он будет в Джексоне, а она в Салтильо. Смогут ли они жить врозь? Выдержит ли их брак две политические карьеры? Почему Бен ничего не обсудил с ней, прежде чем принял решение?
Она повернулась на спину, пытаясь избавиться от всех этих вопросов, но они продолжали вставать снова и снова. Имела ли она право помогать Бену в принятии решения? Она была эгоистична? Ее гнев перешел все границы? Последний вопрос заставил ее сесть и она злобно ударила кулаком по подушке.
Кейт устала от вопросов, от поисков ответов, слишком устала, чтобы быть идеальной. С трудом она выбросила все из головы и успокоилась. Наконец она уснула блаженным сном.
Бен нашел другой подход к решению проблемы. Его никогда не волновали всякие «что, если» и «что могло бы быть». Прошлое невозможно изменить, а будущее можно.
Поговорив с Кейт, он повесил трубку и взял удочку. Почему-то с удочкой в руках ему легче думалось, а подумать надо было о многом. Он вышел через заднюю дверь и направился к озеру.
Дождь превратился в густую изморозь, затемнив солнце, он оживлял высохшую землю. Бен забрался в лодку и поплыл на середину озера. Затем он остановился и сел, не выпуская удочки из рук. Изморозь пропитывала волосы, застилала лицо, забиралась под влажную одежду. Он задрал голову, подставив лицо дождю.
«Главная трудность, — думал он, — это пережить обиду и боль Кейт. Стоило ли говорить ей об этом раньше — спорный вопрос. Факт в том, что он этого не сделал. Он должен решить, стоит ли дать ей время, чтобы остыть, или настоять на своем».
Вода плескалась о маленькую лодку, когда Бен обдумывал все свои проблемы. Если он оставит ее одну, даст ей время на раздумье, она сочтет это неинтересным. Только Бог знает, что ему все это небезразлично. Он хотел жениться на ней. С другой стороны, она отказалась позволить ему приехать. Не мог же он выбить ей дверь. Ему нужно прийти к равновесию, разработать план. Ему нужно найти выход как остаться с Кейт и в тоже время дать ей самой во всем разобраться.
Бен был терпеливым человеком. Он спокойно сидел в лодке, пока тщательно все не обдумал и пока не нашел выход. Бесстрашное солнце пробивалось через густую пелену, когда он наконец вытащил весла и погреб к дому. Он улыбался, когда привязывал лодку.