Шаман
Шрифт:
Резко выдохнув, Брейгель поднялся во весь рост и помахал рукой наблюдавшим за ним снизу. Никаких ответных жестов он не увидел. Ну, разве что только Зунн нетерпеливо ударил себя стеком по коленке. Ладно, не велика честь, хорошо, что на прицел не берут. Брейгель показал Камохину большой палец и перекинул через каменное возвышение моток веревки.
Орсон сделал то же самое.
С внешней стороны каменная стена была почти ровная и имела небольшой уклон. Забраться на нее, находясь под огнем сверху, было практически невозможно. А вот спуститься вниз – проще простого.
И тут же их обступили люди в серых рубашках и широкополых шляпах.
Брейгель выставил перед собой руку с открытой ладонью: «Спокойно, ребята!» – и как бы невзначай тронул локтем автомат.
Подойдя сзади, Зунн стукнул стеком по плечу одного из своих подчиненных и, когда тот обернулся, жестом велел отойти в сторону. Постукивая стеком по открытой ладони, Зунн внимательно рассмотрел своих гостей. Он действительно был похож на Гюнтера Зунна. То же худое, вытянутое лицо, высокий лоб с глубокими залысинами, острый, загнутый крючком нос, тонкие губы, большие уши, плотно прилегающие к черепу, и большие, чуть прищуренные бледно-голубые, будто выгоревшие на ярком солнце глаза.
Видимо, осмотр гостей удовлетворил Зунна. Он раздвинул губы в едва заметной улыбке и слегка наклонил голову. После чего указал стеком наверх. Быть может, он хотел узнать, сколько еще человек осталось наверху, а может, интересовался, почему они все не спустились. Орсон сделал отрицательный жест рукой, затем указал на себя и Брейгеля и, будто Черчилль, вскинул вверх два растопыренных пальца. Зунн озадаченно сдвинул брови. Что и неудивительно – трактовать жесты англичанина можно было весьма многозначно. Например, так: «Помощь нам не потребуется, мы и вдвоем запросто с вами всеми справимся!» Одним словом, язык жестов плохо подходил для переговоров.
Орсон поднял руку и двумя сложенными вместе пальцами постучал по дисплею ПДА.
Зунн одобрительно кивнул и сложил руки на груди.
Прикинув в уме, на каком языке лучше к нему обратиться, Орсон решил, что русским Зунн, по всей видимости, не владеет, а по-немецки он сам знает всего-то пару-тройку расхожих фраз. Переключив раскладку клавиатуры на английский, Орсон принялся набирать сообщение. Не торопясь, он тщательно подбирал слова, поскольку прекрасно отдавал себе отчет, насколько важно в подобной ситуации первое впечатление.
Брейгель тем временем внимательно наблюдал за подручными Зунна, также стараясь составить о них наиболее полное впечатление. Среди них не было никого моложе тридцати. По всей видимости, это были наемники, когда-то проходившие службу в регулярных частях армии и полиции. Но было это давно, поскольку армейская выправка была едва заметна. А Брейгель по себе знал, насколько непросто избавиться от последствий ежедневной армейской муштры, когда все стандартные действия совершаешь уже не задумываясь, на автомате. Оружие у них у всех было разное. Помимо автоматов, почти у каждого на поясе имелась кобура с пистолетом, а у некоторых – две. В наличии были ножи и кастеты. А у одного
Закончив набирать текст, Орсон с улыбкой продемонстрировал результаты своих трудов Зунну:
«How do you do? My name is Chris Orson. I biologist».
Прочитав это, Зунн озадаченно коснулся пальцем кончика носа. Это было всего лишь привычное, непроизвольное движение, не несущее никакой смысловой нагрузки. Затем он одобрительно кивнул и жестом предложил гостям пройти к ящику, на которых были разложены его бумаги. Повернувшись к гостям спиной, он первым проследовал в указанном направлении.
Брейгеля несколько озадачило то, что их даже не попытались обезоружить. Четверо подручных Зунна неотрывно наблюдали за чужаками. Но в принципе Брейгель был почти уверен, что, если бы на месте Орсона находился Камохин, они вдвоем имели бы совсем неплохой шанс разнести этот лагерь к чертям собачьим. То есть либо Зунн был до глупости самоуверен, либо он таким образом хотел подчеркнуть, что они не пленники, а гости. Вот только на фиг ему это было нужно?
Орсон на ходу показал Брейгелю свой ПДА:
«Он понимает по-английски!»
Ну, разумеется! Для англичанина человек, знающий его родной язык, был образцом цивилизации! И это несмотря на то, что сам Орсон по-русски мог запросто уделать девятерых из десяти выпускников Литинститута. Причем не нынешнего, а советского, когда культуру русского языка еще не сменила культура поп-номенклатуры, телеведущие знали, как правильно произносить слова и ставить в них ударения, а президент, ну, то есть тогда еще генсек, хоть и говорил с трудом, но все же не изъяснялся на языке уркаганов.
Они уселись вокруг большого квадратного ящика, игравшего роль стола. Брейгелю с Орсоном в качестве сидений достались ящики размером поменьше, а вот у Зунна имелся персональный походный раскладной стульчик. Бросив взгляд на стол, Брейгель сразу обратил внимание на то, что все бумаги на нем перевернуты текстовой стороной вниз. Что свидетельствовало о том, что младший Зунн тоже не простой кабинетный работник и даже не свихнувшийся ученый – Брейгель никогда не замечал ни за Орсоном, ни за Осиповым подобной привычки. Напротив, им все время приходилось напоминать о соблюдении хотя бы самых элементарных правил осторожности. Странно даже, сколько раз уже эта парочка ученых попадала в разные передряги, а они все еще продолжали в каждом незнакомом человеке видеть друга, до тех пор, пока он не доказывал обратного.
Зунн взял с угла стола два обломка камня, сложил их вместе и протянул Орсону. Затем он взял листок бумаги и, аккуратно выводя каждую букву, написал:
«We first met?»
Орсон коротко кивнул.
Зунн снова взял бумагу и принялся писать.
Англичанин решил, что при таком способе общения они еще долго ни до чего не договорятся. Он решительно взял Брейгеля за руку, несмотря на некоторое сопротивление со стороны стрелка, ловко снял с его запястья ПДА и положил гаджет перед Зунном.